Немолодой пикинёр, в видавших виды кирасе и бацинете, со значком сержанта [4] на левом оплечье – серебряная восьмиконечная звезда над гербом вер Семманусов – взял копьё к ноге, протянул руку в боевой перчатке грубой кожи.

– Подорожную, – повторил вслед за своим рыцарем.

Некромант поднял глаза. Поверх крыш караульни, поверх тёмных вершин леса в лунном свете над чащей плясали смутные крылатые тени, что-то навроде летучих мышей, но с неправдоподобно широкими крыльями.

Бесплотными, само собой.

Мир болен, мир гниёт изнутри. И он, некромант Фесс, некромаг Неясыть, не знает, как его излечить.

Вот и сейчас – летучие тени над лесом предвещали…

– Имя моей спутницы – Этиа Аурикома, из… из Саттара, что в Эгесте.

Сержант набычился.

– Не слыхал. А ты, маг, зубы не заговаривай!..

– Как это «не слыхал»?! – Голосок Этии дрожал, но возмущения от этого в нём меньше не становилось. – Саттар известен вельми, и в наших землях, и в окрестных! Нас и в Эгесте знают, и в Мекампе, да и в самом святом граде Аркине!..

– Сержант! Мастер Артеур! – Другой пикинёр, тоже немолодой, с выбивавшейся седой бородой.

– Чего тебе, Тамас?

– Слыхал я про Эгест! Когда молодой был, на востоке служил!.. Только… думал, что сказки всё это, байки…

– Довольно! – Рыцарь поднял руку. – Маг, имеете подорожную?

– Нет, – Фесс упёр глефу в землю. – Не имею, сэр Конрад.

– Тогда, – злорадно объявил молодой лорд, – по слову и указу его светлости маркграфа, я должен тебя задержать. Заковать в колодки и отправить коронному дознавателю его светлости.

– Колодок не хватит – заковывать всякого без подорожной, – невозмутимо заметил некромант. – Если хватать всех бродяг и нищих, или мелких купчиков, снующих меж городами. К тому же, когда покидал я достойный град Стилкрест, ни о каких подорожных никто и слыхом не слыхивал. А прошла всего неделя!..

Рыцарь не дрогнул. Слегка кивнул своим, и Фесс в один миг оказался в кольце. Острия копий тускло блеснули рыжим в свете факелов.

Этиа Аурикома взвизгнула.

– Бросай оружие, некрос, и без глупостей. – Клинок сэра Конрада почти упирался Фессу в горло. – У меня ладанка с мощами самого святого Каброна Санданского!..

– Бросать хорошие и дорогие вещи никогда не следует, – холодно заметил некромант. – Сержант, прими. – И он сунул глефу опешившему Артеуру. – Смотри за ней как следует. И я бы посоветовал всем – вас, сэр Конрад, не исключая – постараться укрыться внутри. Надеюсь, запоры у вас достаточно прочные, а мощи и обереги – и впрямь действенные.

Сэр Конрад откинул забрало и ухмыльнулся. На верхней губе едва-едва пробивались усики, и усмешка вышла по-мальчишески жестокой – словно он собирался замучить сейчас щенка или котёнка.

Меч он не опустил.

– Железы! – скомандовал рыцарь, не отводя взгляда.

– Над лесом, – Фесс глядел поверх воронёного бургиньота сэра Конрада, – вьются, если мне не изменяет взор, крылатые гиббеты, духи виселиц и тому подобных мест. И, хотя утро уже близко, храбрым воинам его светлости маркграфа не стоит рисковать.

Копейщик, державший заржавленную цепь, замешкался, выворачивая шею; его примеру последовали остальные.

Обычному человеку гиббетов увидеть нелегко, только когда они совсем близко или когда сыты, насосавшись крови.

– Он лжёт, люди! – возвысил голос сэр Конрад. – Лжёт!..

– А ежели нет, сэр? – Сержант Атреур был, видать, неробкого десятка. – Святой-то отец, фра Бенедикт, ушёл!..

Рыцарь недовольно скривился. Обвёл своих людей взглядом – однако у него хватило ума понять, что сейчас лучше с ними не спорить и не настаивать.