На ее губах играла улыбка, когда она шла по коридорам фирмы, торопясь сообщить шефу радостную весть: она только что получила резолюцию с подтверждением сделки, имеющей огромное значение для Cosmetics & Co, особенно принимая во внимание тот факт, что эту сделку удалось заключить в ходе упорной борьбы. На протяжении нескольких недель она наблюдала за Максимильеном и не могла не восторгаться той невероятной ловкостью, с какой он проникал в души субъектов своих вожделений, чтобы как можно ловчее соблазнить их и убедить заключить контракт. Когда ее шеф расставлял силки перед потенциальными клиентами, ничто не могло отвратить его от цели. Он, как бульдог, вцеплялся в намеченную жертву мертвой хваткой и продвигался вперед с грацией черной пантеры… Клеманс еще и еще раз прокручивала в памяти все эти вечера, когда она оставалась, чтобы поддержать шефа, и думала о странном содружестве, установившемся между ними. Она наслаждалась успокоительной тишиной пустых кабинетов, где в течение дня кипело почти истерическое оживление. Она вкушала радость от общения с Максимильеном, который принадлежал только ей… Не имея ни мужа, ни детей, она все время оттягивала момент возвращения домой, потому что вне стен офиса у нее жизни не было. И хорошо бы, если бы ее жизнь и дальше протекала поблизости от этого человека, которым она восхищалась. Иногда по вечерам, когда Максимильен считал, что они хорошо поработали, он предлагал ей выпить по стаканчику вина. Он доставал из своего секретного хранилища бутылку и с наслаждением потягивал бордо. Такими минутами Клеманс особенно дорожила: ее шеф наконец расслаблялся, сбрасывал с себя, пусть на несколько мгновений, железную маску, и она видела его истинное лицо, открывающееся не многим.

Сохранив улыбку, Клеманс вошла в просторную приемную. Ее триумфальный вид не остался не замеченным. Две секретарши-завистницы поприветствовали ее, как королеву-мать. Все знали, что Клеманс занимает привилегированное место в компании месье Вога, и это придавало ей особый статус. Соперницы не спускали с нее беспощадных взглядов, сканируя с головы до ног ее внешний вид: безупречно прямые стрелки на чулках, брендовую юбку и шелковую блузку, деликатно подчеркивающую пышные формы. Со своими пепельно-золотистыми волосами, собранными в строгий пучок, голубыми глазами, удлиненными стрелками, прорисованными черным карандашом, и губами, накрашенными красной помадой слишком смелого оттенка, Клеманс демонстрировала стиль Old Hollywood, и ее легко можно было бы принять за одну из героинь Хичкока. Она, безусловно, принадлежала к категории хорошеньких женщин, являясь обладательницей безупречной кожи лица, такой же идеально гладкой, как и ее волосы. Ничто в ее облике не позволило бы дать ей больше тридцати пяти лет.

В приемной было два посетителя. Они сидели на диване утонченных линий от знаменитого дизайнера; впрочем, все предметы интерьера здесь были «с именем»: интерьер не должен был оставляли у посетителей сомнений в том, как высоко котируется фирма, куда они пришли.

– Вами уже занимаются? – вежливо спросила Клеманс.

– Да, спасибо. О нашем приходе уже доложили, – ответил один из них с англо-саксонским акцентом.

– Прекрасно, – улыбнулась она. – Сейчас узнаю, здесь ли месье Вог.

Взявшись за ручку кабинета Максимильена, она застыла в изумлении, услышав обрывки бурного разговора, долетавшие из-за двери. Видимо, сейчас не стоит его беспокоить… Не лучше ли зайти в свой кабинет, отделенный от кабинета Максимильена тонкой перегородкой?