– Я напишу Бреду, чтобы он распорядился, – выслушав меня, кивнула нурэ Даккей. – Что-то ещё?

Я покачала головой.

– Даже не знаю, как мне вас благодарить. Вы такое для меня сделали, такое…

– Пустое, – рассмеялась она. – Ты бы для меня сделала то же самое. К тому же я всё ещё помню, с какой отвагой вы с Джоной защищали меня от моего мужа.

Краска прилила к моим щекам, и я недовольно посмотрела на наставницу. Ей-то весело, а я до сих пор со стыдом вспоминаю, как на первом курсе подлила её жениху слабительного в чай, и как колола его циркулем, требуя извинений.

Выдавив сквозь смущение и неловкость слова прощания, я опрометью выбежала из кабинета, пока наставница ещё чего-нибудь из моего, прямо скажем, не самого спокойного детства не вспомнила.

Соседок в комнате не оказалось и я выдохнула, мысленно вознося благодарность Предкам за то, что смогу собраться в тишине и покое.

Все купленные по совету фру Агустины вещи, чтобы не возить туда-сюда, я отправила в камеру хранения в Ципу (так почему-то в народе называли Центральный приёмный пункт по магическим коридорам и отражениям). Но кое-что всё же оставила. Дорожное платье, тёмно-зелёное со светлыми, перекрещивающимися полосками и зелёный укороченный сак я переодела прямо в мастерской, после чего едва ли не на последние деньги докупила пару рыжеватых перчаток и малюсенькую круглую шляпку, которая держалась на макушке на честном слове и трёх булавках.

Поэтому сейчас мне оставалось лишь взять запасное домашнее платье, бельё, рабочую мантию, инструменты, целительский саквояж и кое-что по мелочи. Всё уместилось в дорожный сундук на колёсиках – громоздкий, но невероятно удобный тем, что я могла управиться с ним сама, без посторонней помощи. Даже если он был загружен под завязку.

Пока собиралась, пообедала вчерашними бутербродами. Сыр успел подсохнуть, а хлеб был жёстким, как подмётка, но ни на что другое времени у меня не было.

– Вот доберусь до Ордена, – утешала себя я, – там и наемся! Отпразднуем с Джоной встречу, почти год же же не виделись…

С сомнением посмотрела на переговорное зеркало, размышляя, стоит ли связаться с другом сейчас или сделать сюрприз. Сюрпризы Джона не любил. Вздохнув, я поплелась к переговорному зеркалу и попыталась вызвать приятеля, но он не ответил.

– Сам виноват! – Я показала зеркалу язык. – Потом не жалуйся, что я как снег на голову свалилась.

В Ципе было шумно и многолюдно. Одни люди входили в коридор, другие из него выпадали, кто-то рыдал, не желая расставаться, стайка детишек в разноцветных платьях носилась по фойе, играя с магическим змеем.

Я уступила малышне дорогу и едва не споткнулась об огромного таможенного пса, что сидел у ног своего хозяина и с ленивым интересом наблюдал за будничной суетой Ципы, однако, заметив меня, навострил уши и тяжело стукнул по полу лохматым хвостом. Я попятилась.

– Не бойтесь, леди, – поторопился успокоить таможенник, заметив мой испуг. – Этот волокита ни одну юбку мимо себя не пропустит. Понравились вы ему, вот и смотрит.

Я смущённо поправила волосы, не зная, как реагировать на этот легкомысленный комплимент.

– И в этот раз я полностью на его стороне. – Парень окинул меня восторженным взглядом и широко улыбнулся. – Такая хорошенькая девушка никого не оставит равнодушным. Позволите проводить вас до нужного коридора? Я помогу с сундуком, вы не думайте! У нас с Громом смена закончилась, а в своё свободное время я могу делать, что угодно, не оглядываясь на начальство... Ого! Небось гостинцы родителям везёте?

Последнюю фразу он произнёс, оценив размеры моего багажа, и я с огромным удовольствием ответила: