Она усмехнулась, откинула одеяло и села на своем жестком ложе. Зябко поежилась и побрела к тазу с ледяной водой. Жаровня давно остыла, за всю ночь лейра не подбросила в угли ни единого полена. Холод полз по полу, обжигал босые ноги, но лейра заставила себя дойти до таза, погрузила ладони в воду, подернувшуюся тонкой корочкой льда, и, фыркнув, умыла лицо. Вода придала бодрости, изгнав из головы ночной дурман.

Когда явился смотритель, узница успела заправить постель, одеться и собрать волосы в пучок. После разожгла жаровню и, сев рядом с ней, протянула руки к огню. Она не повернула головы, когда послышался звук отодвигаемого засова, уже знала, кого увидит.

Смотритель приходил к ней и вчера вечером, сам принес ужин и сидел рядом до тех пор, пока не понял, что узнице не лезет кусок в горло под его пристальным взглядом.

– Что вы хотите увидеть, риор Дин-Шамис? – спросила его Ирэйн.

– Я пытаюсь разгадать вашу тайну, лейра Дорин, – ответил он.

– У меня не осталось тайн, – сказала она, отщипывая хлебный мякиш.

– Вас смущает мой взгляд?

– Да, – кивнула Ирэйн, и он отошел от стола, но темницы не покинул. Когда узница все-таки втолкнула в себя часть принесенной еды и отодвинула тарелку, смотритель вернулся. Он снова сел напротив и, скользнув взглядом по тарелке, повторил вопрос:

– Что вы таите, лейра Дорин?

– Я не понимаю вашего любопытства, – ответила она. – Все мои тайны имеются у вас в документах и в указаниях госпожи. Иных тайн нет.

– Отчего встреча с советником привела вас в сильное волнение?

Узница ответила раздраженным взглядом и поднялась из-за стола. Она отошла к окошку и устремила взор в темнеющее небо, маленький лоскут которого могла видеть в крошечный прямоугольник с решеткой. Шаги Шамиса женщина услышала, но оборачиваться не стала, надеясь, что он не тронет ее. Не тронул. Встал за спиной и некоторое время хранил молчание.

– Почему вы не отвечаете? – наконец спросил он.

– А что отвечать? – спросила в ответ лейра. – Риор Дин-Таль напомнил мне об утраченной жизни. Я не ожидала этой встречи, потому она заставила меня вспомнить прошлое. Теперь я успокоилась, надеюсь, успокоитесь и вы. Мне не хочется говорить об этом.

– Он хорош собой, – после короткого молчания вновь заговорил смотритель. – Уверен, вы, как женщина, не могли этого не отметить.

– Да, риор Дин-Таль красив, – Ирэйн обернулась и посмотрела в глаза Шамиса. – К чему эти вопросы?

– Он не должен встать между нами, – ответил риор. – Вы слышите меня?

– Да о чем вы?! – в недоумении воскликнула узница.

– Вы назвали его по имени, – произнес Дин-Шамис. – Слишком личное обращение для простого знакомца. А после бились в истерике. У вас есть тайна, Ирэйн, но я согласен оставить ее вам, если вы будете благоразумны.

Затем развернулся, забрал поднос со стола и ушел, больше ни разу не обернувшись к узнице. Она еще некоторое время смотрела вслед смотрителю, силясь понять смысл его слов, а после горько рассмеялась, осознав, что риор Дин-Шамис ревнует ее к мимолетному видению.

– Боги! – воскликнула лейра. – Какая чушь!

И вправду чушь! К Дин-Талю ее ревновал муж, ревновал любовник, о котором Ирэйн сожалела столь же сильно, как и о том, что ввязалась в грязную интригу Лирна, теперь еще ревновал и вовсе ненужный ей мужчина. И только Тиену Дин-Талю не было до лейры никакого дела, хотя его единственного она любила со всем неистовством, на какое была способна.

– Это просто издевательство какое-то, – всхлипнула сквозь смех узница, но оборвала саму себя, покачала головой и повторила: – Чушь.