Не понимаю, что стону не только во сне, но и наяву.

Что именно меняется сегодня, я даже сразу не понимаю.

В какой-то момент чувствую запах сосен. Ощущения такие словно я нахожусь в сосновом бору, где мы с мамой и сестрой так любили гулять, когда мы с Люсей были маленькими.

Это настолько родные и знакомые ощущения, что тревога начинает покидать меня.

Я продолжаю видеть сон, но он будто кинофильм, который смотрю со стороны.

Потом меня окутывает теплое мягкое одеяло, из которого совсем не хочется выбираться. Я словно в объятиях родного и любимого человека. Помню, что именно так я чувствовала, когда меня обнимали мама с папой. Абсолютное чувство защищенности, при котором ничего не страшно и ты никого не боишься.

Нежное прикосновение к моим щекам. Трепетные поглаживания, от которых хочется улыбнуться.

Тихий шепот. Что-то такое ласковое, что прогоняет остатки кошмара. Не понимаю слова, но они меня успокаивают и убаюкивают.

Мне так сильно хочется, чтобы время остановилось. Чтобы эти давно позабытые чувства защищенности и неги продлились ровно до того момента, как нужно будет просыпаться.

Удивительно, но всё так и происходит.

До самого моего пробуждения я всё это продолжала ощущать.

Открывая глаза утром, я внезапно поняла, что чувствую себя довольно бодрой.

Господи, я уже и забыла когда чувствовала себя настолько хорошо выспавшейся.

18. Глава 16 Анна

Хорошее настроение, с которым я проснулась утром, скатилось к этому моменту к отметке ноль.

Я снова в напряжении. Вздрагиваю от каждого звука. Казалось, даже стараюсь как можно тише дышать.

И я, так же как и в случае с братом, прекрасно понимаю, кого мне следует за это «благодарить».

Демид. Именно он виноват в том, что я в таком взвинченном состоянии.

А ведь как хорошо день начинался. Уже спустя час после пробуждения я села в одну из трех машин, и мы выдвинулись в нужный город. Меня настолько быстро загрузили на заднее сиденье в автомобиль, что я даже не поняла, сколько оборотней уселось в другие две машины.

Помимо меня в салоне находился водитель – знакомый блондин по вчерашнему вечеру. И рядом с ним на пассажирском сиденье уселся сам Демид.

Как только мы все оказались в машине, по обе стороны от меня четко прозвучал щелчок блокировки дверей.

- Я точно не собираюсь выпрыгивать на ходу, - непроизвольно вздрогнув от неожиданности, не смогла сдержать истерический смешок.

- Это для твоей безопасности, - спокойно выдает Демид. – Стандартная процедура.

Мы встречаемся с ним взглядом в зеркале заднего вида. Он повернул его так специально, чтобы видеть меня.

Я думала, что он отвернет его в сторону водителя, как только мы тронулись.

Ничего подобного. Всю дорогу, что мы ехали, я ловила в зеркале его прищуренный черный взгляд на себе. Попытка сдвинуться в сторону на сиденье, чтобы уйти из зоны наблюдения, провалилась с треском. Этот чертов оборотень совершенно невозмутимо поворачивал зеркало так, чтобы я всегда была в поле его зрения. С каждым часом езды обстановка в салоне накалялась всё больше и больше.

Даже блондин чувствовал напряжение, которое, казалось, повисло в воздухе салона. Он всё чаще стал ёрзать на сиденье. Всё чаще кидал на своего альфу настороженные и вопросительные взгляды, которые тот с невозмутимым выражением лица игнорировал.

Спасительной передышкой для всех нас были остановки на заправках, когда мы втроем выходили из машины. Меня сопровождали до уборной. Проверяли её и только после этого оставляли там одну, где я могла хоть немного, но спокойно выдохнуть.

Выдерживать тяжелый взгляд Демида становилось всё сложней. Он смотрит так, что коленки начинали трястись.