Кругом, насколько хватало глаз, – пепелище. Кругом, насколько хватало глаз, валялись обожженные стальные обломки.

Никакой летающей тарелки инопланетян. Никаких шестиглазых, восьминогих, никаких чужих.

Рюрик Гнедич тупо смотрел на кусок стальной обшивки. На черной от сажи поверхности еще различимы буквы «С ЮЗ».

И внезапно снова что-то переклинило в мозгу отважного капитана Рюрика. И он опять увидел себя в заливаемой водой рубке родной шхуны. Шторм, сильный шторм у Командорских островов.

Большая волна ударила в борт и перевернула старенькую шхуну, как детскую игрушку. Не было никакого НЛО, выныривающего из воды у самой кормы. Волна перевернула судно. За три минуты до этого он успел выбросить за борт надувной плот с радиомаяком. Все четверо членов его команды спаслись в ту штормовую ночь.

Рюрик Гнедич осторожно двинулся вперед. Среди обломков валялось несколько контейнеров. Один из них не сгорел. Точнее, внешний контейнер обуглился до черноты, а вот внутри него что-то блестело.

Рюрик подошел. В сгоревшем контейнере находился еще один из какого-то металла, обшивка его треснула и разошлась. Внутри полно битого стекла.

И там было еще что-то, закрытое, запаянное, а теперь такое незащищенное, доступное.

Рюрик Гнедич отложил ружье, опустился на колени и с любопытством наклонился над разбитым контейнером.

Наши дни. Подмосковье.

Окрестности учебного аэродрома «Райки»

В час пополуночи на учебном аэродроме «Райки», официально закрытом еще в пятницу для полетов и тренировок по причине ремонта взлетной полосы, уже не велось никаких ремонтных работ. Техника – бульдозер, асфальтоукладчик – покинула территорию аэродрома в девять часов.

Но закрытый для полетов аэродром не дремал. Два техника, диспетчер и двое охранников курили на летном поле, вдали от постылых табличек «Не курить! Опасно!».

Диспетчер то и дело поглядывал на моднейшие дорогие наручные часы.

– По всем существующим нормам они уже должны подъехать.

– Сорок минут уже лишних ждем, – сказал техник, зевая во весь рот. – Я всю ночь их тут караулить не нанимался. Самолет заправлен, готов к полету. А что, летчик у них свой, что ли?

– Вроде как свой, – ответил диспетчер.

– Интересно, а кто нам тогда самолет обратно перегонит? Ну, в смысле потом?

– Перегонят, там не оставят. И вообще это не наше дело. Нам платят за подготовку полета. И за то, чтобы аэродром был чистый, без разных там любопытствующих.

– Это ж надо взять и закрыть аэродром на столько дней. И все для того, чтобы какая-то фигня улетела, себя потешила, – не унимался техник, – и что, разрешение на ночной полет есть?

– Все у них есть. Сейчас, наверное, приедут.

В эту минуту, когда техник снова открыл рот, чтобы одновременно зевнуть и потом возразить, раздался сильный взрыв.

Они не поняли сначала даже, где это – в поселке, за лесом, на шоссе?

А потом сухо и отчетливо защелкали выстрелы. Бах-бах-бах! И автоматная очередь – словно град железный ударил по жести.

– Полундра, это что же? Стреляют?! Где это?

– В лесу!

– Да не, это со стороны дороги!

Техники, диспетчер загалдели все разом. Молодой охранник сунулся было:

– Я побегу посмотрю!

– Стой, не смей, слышишь? Еще не хватало, чтоб тебя там убили. Звони в полицию!

Автоматная очередь, затем еще одна. И лишь эхо над темным аэродромом.

– Алло, ОВД… полиция? Это с аэродрома «Райки» звоню. Немедленно приезжайте, у нас тут прямо война какая-то, стреляют! Ах, вам уже с дач звонили и из поселка тоже… Едете уже? Они сказали, что уже выехали на место, – охранник оторвал от уха мобильный.