Перед уходом из спортзала, Кир поднял с пола толстовку, которую во время поединка сорвал с ушлого курсанта. На ней мог сохраниться запах самки. Вернувшись в свою каюту, Кир тщательно обнюхал толстовку, но никакого запаха не почувствовал. Странным было то, что на спортивной куртке вообще не оказалось никаких запахов, словно та была стерильной. Это навело агента на мысль, что толстовку обработали специальным средством.

«Очевидно, Сая использовал поглотитель запахов. Но зачем?! Чтобы скрыть запах самки от других барсов... Это вполне логично. Запах сохранился в волосах Саи, так как он не обработал их средством. Я ощущал запах, только когда парень плотно прижимался ко мне. Нужно проследить за Саей, и выяснить где скрывается эта возмутительница спокойствия».

При одном воспоминании об еле уловимом нежном запахе у Кира закружилась голова. Внутренний зверь встрепенулся, распалился как кот по весне.

У этого необычного поединка имелся ещё один крайне заинтересованный наблюдатель – старший помощник капитана по имени Бер Иррух. Он отвечал за курсанта Казра поэтому поспешил в рубку службы безопасности, как только ему доложили о происходящем в спортзале. Бер думал, что неплохо узнал курсантов Тимса и Казра, за те две недели, что они находились у него в подчинении, но он ошибся. Увиденное на экране бионика, свидетельствовало об обратном.

Сая Казр – симпатичный и мягкий паренёк, который спокойно выносил все едкие слова и придирки Бера, оказался гордым и дерзким как истинный барс. Его удивительное терпение – лишь временная удобная маска. Адам Тимс тоже тот ещё фрукт, окружил друга заботой, но почти безжалостен к окружающим. Очевидно, парней объединяет нечто большее чем крепкая дружба; какая-то тайна. Бер почувствовал это в их взглядах и в том, как они поддерживали друг друга.

Когда-то у старпома тоже был друг, понимавший его с полуслова, но их пути разошлись. Друг влюбился в какую-то вертихвостку, обзавёлся дочкой, а потом и вовсе стал мародёром Отчаянным. Сая Казр внешне походил на бывшего друга Бера, даже иной раз двигался и говорил как он. И тогда сердце старпома сжималось от застарелой боли, сожалений и тоски по лучшему другу, которому он позволил уйти из своей жизни.

12. Глава 12. Свидания

Адам, придерживая за плечи, проводил меня до каюты. Рёбра, руки и ноги ныли от полученных ударов. Во время поединка боль не чувствовалась, а после снижения уровня адреналина в крови начала ощущаться по полной. Я с трудом сдерживал стоны. Адам с сочувствием смотрел на меня. Была бы его воля, он подхватил бы меня на руки и отнёс в каюту, но тогда бы вся наша конспирация улетела коту под хвост.

– Похоже, твой электрический разряд получил не только я, но и Кир, – ворчливо проговорил я, поблагодарив Адама за помощь.

– Так ему и надо! Ни капельки тебя не жалел. И чего он взъелся?! Ведь едва контроль над своим зверем не потерял! Но это его проблемы… Ты давай обернись в барса, не терпи боль.

Согласно кивнув, я прошёл в санузел и трансформировался в барса. Постоял несколько минут, глядя в зеркало на свою звериную морду. Поскалил зубы, наморщил нос, скосил глаза к переносице, посмеялся-пофыркал над своей уморительной физиономией, и вновь стал человеком. Принял душ, переоделся в чистую одежду и вернулся в каюту.

ИскИн сидел за столом, мастерил цветы из цветной бумаги. За полчаса кропотливой работы он создал букет из девяти голубых роз, удивительно похожих на настоящие. Любо-дорого посмотреть.

– Как думаешь, Але понравится? Букет из живых цветов я ей уже дарил, – пояснил Адам, заметив мою заминку.