— Алиска, ты? — раздался голос откуда-то из-под пола.

Я с удивлением прислушалась. Не сразу поняла, что люк в подполье за диваном, поэтому не заметила, что он открыт.

— Я, ба!

— Помоги-ка мне, подойди.

Заглянула в дырку в полу, и мне тут же вручили ведро картошки.

— Хочу оладьев картофельных на праздник настряпать, — бабуля, кряхтя, выползла наружу и задвинула крышку люка. — Бабки мои любят их страшно, побалую старух.

— А я пироги с вареньем испеку.

— Пойдешь на празднование? Это ты молодец, это правильно. Познакомишься с соседями хоть. Поселок крошечный, а тебя до сих пор мало кто знает, хотя слухи распространяются ой как быстро!

— Ага, особенно те, о моем позоре связанном с герцогами.

— Да, такое не скоро забудут, — вздохнула Мирелла. Старушка провела меня на кухню, там высыпала картофель в таз с водой, и принялась чистить клубни. — Но, надо сказать, что о тебе никто не думает ничего плохого. Если бы были осуждения, я б знала!
— Я иду на праздник не одна, — выпалила и поджала губы. Чего тянуть-то? Если сейчас не расскажу, то вообще никогда не скажу!

Мирелла отбросила в пустой таз очищенную картофелину и взглянула на меня с прищуром.

— Господин Догрус все-таки решился пригласить?

— Ни слова об этом человеке! — я закатила глаза, фыркнув.

— Так он и не человек, — хихикнула старушка, но тут же приняла серьезный вид, продолжая чистить овощи. — Не знаю, Алиска, что между вами произошло, но мой тебе совет - не будь так категорична в отношении к Райну. Нет, разумеется, в мужья он тебе не годится, но…

— Бабушка!

— Ладно-ладно, молчу. Так с кем ты идешь?

— С Мистирьей, — произнесла на выдохе и словно защищаясь, сложила руки на груди.

Раздался плеск воды - у бабули из руки выпал нож прямо в таз.

— С кем-то в городе познакомилась?..

— Нет, ба. С нашей Мистирьей, кикиморой.

— С ума сошла? — вскричала Мирелла, да так громко, что я вздрогнула в страхе. — Что о тебе люди будут говорить?!

— Все равно! Эти люди - они и не люди вовсе, если позволяют себе так относиться к живому существу! Ну и что, что она кикимора? Это делает ее плохой?

— Она из рода убийц, Алиса!

— Мне уже рассказали, кто они такие и откуда появились, но Мистирья не имеет никакого отношения к вражеским набегам своих предков.

— У нее в крови жестокость, и ничто этого не исправит!

— Да с чего ты взяла, ба?! — Еще чуть-чуть и мы поругаемся. Я прикусила язык, сделала жалобные глаза и сложила ладони в умоляющем жесте. — Пожалуйста, поверь мне, Мистирья не делала ничего плохого, я это знаю!

— Откуда ты можешь знать? Она кикимора! Тварь болотная, дитя погубленных Созданием духов!

Мирелла все кричала и кричала, размахивала руками, а потом заплакала и принялась со злостью чистить оставшуюся картошку.

— Все, не хочу ничего слышать, Алиса, — всхлипывала она. — Ты вольна делать что хочешь, но когда соседи начнут распускать слухи насчет тебя, не говори, что я не предупреждала.

Мне очень хотелось развернуться и выйти из дома. Во мне боролось чувство справедливости с чувством жалости к бабушке, и последнее победило. Я села на стульчик рядом с Миреллой и обняла ее крепко-крепко.

— Мне все равно, что подумают люди, главное, чтобы ты не обижалась на меня.

— Я не обижаюсь, все понимаю. Когда Сашенька был жив, мне приходилось встречать каждый рассвет со страхом за свое будущее. Если бы люди узнали, что муж мой из другого мира, случились бы плохие вещи. Иномирян у нас не любят, они несут зло, но проверку у Просветителя проходит каждый, и лишь немногих отпускают, остальные же гибнут на гильотине.