Дед Максим к моей радости не спал. Более того, он столь же беззаботно «расслаблялся», как и Вася. Только своим способом.

– Кхе-кхе, дед, ты живой? У тебя пожар тут или что? – спросил я, откашлявшись.

– Хе-хе, Сашка явился, не задымился.

– У-у-у, ясно. Снова свою въетнамскую дурь употребляешь?

– Конечно! Она снова со мной, целая и некуримая.

– Понятно. А я поговорить хотел, но ты сейчас похоже не в состоянии.

– Как раз наоборот. От неё мозг работает ясней, хоть и немного ме-е-едленней.

В доказательство этого дед залип, уставившись в одну точку, где-то на моих кроссовках. Через минуту его взгляд прояснился, и он снова затянул самокрутку.

– Так это, говори что-ли, чаво томишь.

– Дед, а у тебя тоже навыки остались? И помнишь всё, что случилось?

– Ну с памятью всё не так хорошо, я даже не помню, чем сегодня весь день занимался. А вот навыки да. Даже ноги не болят, да и стоит как у молодого.

– Давай без подробностей.

– Ну а чё, знаешь, как это радует?

– Не знаю и не хочу знать. Скажи лучше, почему у нас тела старые, но при этом остались все навыки и память? Выходит, тела не совсем те же самые?

Дед снова завис, на этот раз уставившись на тлеющую самокрутку.

– А чёрт его знает. Ну с навыками всё сложно, они то питались метеорами, а те пролетели над землёй и похоже оставили свой отпечаток. В конце концов энергия, полученная в Пазле, никуда не делась. А с памятью всё ещё сложней. Чёрт его знает, как наш мозг работает. Говорят, что в нас есть даже генетическая память, то есть оставшаяся от переда.

– Чего?

– От передков. Пере. Тьфу ты мля. Предков, – наконец выговорил старик.

– Это как?

– Ну вот, например, младенца если бросить в воду, он будет плавать, хоть и не умеет.

– Да ладно? Похоже ты совсем обкурился.

– Это само собой, но нет. То есть не в этом дело. Блин, был бы у меня младенец, я б тебе доказал.

– Всё, успокойся, я тебе верю. Но даже если так, то это скорее рефлексы, а не память.

– Ну а рефлексы тоже являются частью памяти. Как и инстинкты, например.

– Но память из пазла – это не рефлексы, а самые настоящие воспоминания.

– Я… Э-э. А о чём мы вообще начали говорить?

– Ахах, а я уже и сам не помню. Ой, походу и меня вштырило.

– Это хорошо. Чувствуешь, как мозг работает? Как каждая шерстерсня крутится.

– Какая ня?

– Шершня… Мля.

– Ахаха, – снова заржал я, не понимая причину. – Я чувствую только, что жрать хочу.

– О-о, точняк. У меня же и все запасы остались. Хотя надо будет их пополнить. Я даже не думал, что пригодятся, а оно видишь как, бункер пригодился, запасы тоже. А ещё ружо надо почистить, да и горючкой запастить. А ещё можно…

На этих словах я вообще абстрагироваться от слов деда и погрузился в свои мысли. Бежать нужно отсюда, пока наркоманом не стал. Дед-то ладно, это его жизнь, а вот свою не хочется спускать в толчок. Тем более мне ещё Алиску нужно найти.

– Дед, у тебя нет идей, как бы мне Алиску найти? Она скорей всего где-то в Западном Дольске живёт, хотя это не точно. Я думаю поехать туда, пройтись по знакомым местам, может она что-то оставила там, граффити какое или ещё что. В том же подземном переходе можно глянуть, где мы с Трупоедом дрались.

– Говно идея, малец.

– Почему?

– Да потому что ты понятия не имеешь, где она. А вот она имеет. Лучше тут оставайся и дожидайся, пока она сама тебя не найдёт.

– А если не найдёт?

– Тогда значит и не нужон ты ей. Она ж вроде с кем-то была, когда ты её встретил?

– Точно! Кабан или как там его… Вот же херня. Может она решила с ним остаться.

Эта мысль меня взбесила, буквально взорвала изнутри. Я боялся думать об этом раньше и всеми силами отгонял такие мысли, даже не осознавая этого. Но сейчас, как и сказал дед Макс, мозг работает ясней.