– Вот это да! – раздался возглас.

По залу пронесся вздох удивления. Кто-то устремился к выходу, другие – к барной стойке для расчета.

Вялый пришел в бешенство. Схватившись своими ручищами за край стола, он с грохотом опрокинул его и встал.

– Ты!

Матвею хватило доли секунды, чтобы отбросить бокал, выхватить у официантки поднос и выставить его ребром навстречу летящему в голову кулаку. В следующее мгновение рука с подносом отлетела в сторону, слегка развернув Матвея к Вялому боком. Раздался дикий рев. Прижав пораненную кисть руки к груди, Вялый присел, развернулся вокруг своей оси и зажмурился. Открыть глаза сразу у него уже не получилось. Ребром все того же подноса Матвей двинул ему в шею. Не сильно, но довольно резко. Громила повалился на пол.

Только сейчас опомнился Дуля. Отбросив в сторону свалившийся на него стол, он выпрямился. Дружок Вялого оказался ниже ростом Матвея и особо не отличался физическими данными. Однако он не был тюфяком. Слегка наклонив голову вперед, Дуля отпрыгнул в сторону, поднял руки на уровень подбородка и сделал вид, будто собирается ударить правой. Но Матвей разгадал замысел противника и в следующий момент отбил летящую в пах ногу голенью. Не успел Дуля опомниться, как, опрокинутый мощным ударом в подбородок, оказался на полу. Третий член команды Вялого без лишних разговоров проскользнул вдоль стены к выходу.

Матвей отряхнул руки и огляделся. Сидевшие в зале завороженно-испуганно наблюдали за ним.

– Спасибо за внимание, – проговорил Матвей и развернулся к Марте: – Нам пора.

Провождаемые восхищенными взглядами немногочисленных посетителей, они прошли к выходу.

Низкое, свинцовое небо нависло над окружавшими аэродром джунглями и, казалось, спрессовало своей тяжестью горячий и влажный воздух. Волоча за собой баул с вещами, Сергей брел по бетонке и растерянно озирался по сторонам. Он ничего не мог понять. Повсюду валяются обрывки бумаги, пустые пластиковые бутылки, консервные банки, упаковки из-под сигарет... Между стыками плит торчат стрелы бамбука и трава. Рядом с покосившейся караульной вышкой чернеет остов вертолета «Ми-8», и ни души... Недоумение сменилось ужасом: «А где все?»

Он развернулся спиной вперед и посмотрел на здание аэропорта, провожающее его взглядом чернеющих темнотой провалов окон. С надстройки, в которой располагался диспетчерский пункт, снесло крышу. Торчащие вверх искореженные балки и невысокая стена по периметру теперь напоминали аляповатую корону, венчающую серое здание. Сергей встал, развернулся вокруг своей оси и рухнул на колени:

– Неужели улетели без меня? Но как? Когда?! Я же вышел вслед за Титовым!

Сзади послышался шум. Он обернулся. Леденящий в жилах кровь ужас сковал мышцы. Прямо на него надвигалась огромная толпа конголезцев. Причем не в привычной одежде, а в набедренных повязках, какие он видел у совсем уж диких племен пигмеев. Вокруг глаз и рта белые круги, особенно зловеще смотревшиеся на черной коже. Но самое страшное было не это. На острые концы палок, которые несли четверо аборигенов, были насажены головы второго пилота Изотова, штурмана Шибанова, радиста Панова и борттехника Титова.

Когда конголезцы подошли так близко, что Сергей почувствовал запах немытых тел и тяжелое, возбужденное дыхание, голова Изотова неожиданно открыла глаза:

– Ну и кому теперь нужны твои деньги?

Зажмурившись, Сергей закричал.

– Серега, очнись! Ты чего?! – донесся откуда-то сверху возглас.

Но он, не открывая глаз, продолжал кричать до тех пор, пока кто-то не залепил ему по щеке ладонью.