Княжич продолжает атаку, и я ухожу от ударов, используя преимущество в скорости и проявляя чудеса гибкости. Андрей теснит меня к дивану, и я снова запрыгиваю на мягкие подушки.

Падаю спиной на высокую спинку и встречаю его синхронным ударом ног. Трубецкой налетает на мои ступни, охает, сгибается пополам и валится на ковер – я попадаю ему в солнечное сплетение.

Обессиленный, сползаю с дивана. Сердце вырывается из груди, воздуха не хватает, и перед глазами плывут красные пятна. Мне нужен отдых. Хотя бы пара минут.

Прежде чем я успеваю отдышаться и насладиться победой, двери распахиваются, и в комнату врываются вооруженные магострелами охранники Рода Воронцовых. Они замирают в дверном проеме, с удивлением осматривая разрушенный зал. Я лежу на полу, не двигаясь, чтобы не выделяться среди четырех стонущих и медленно поднимающихся на ноги парней в одинаковых смокингах.

– Взять его! – орет Апраксин, пришедший в себя первым, и взгляды охранников останавливаются на мне.

Нужно бежать, но единственный свободный путь – через окно, а мы находимся на втором этаже. Мысленно рисую сложную серию маневров, которая потребует точности и большой удачи, затем вскакиваю и несусь вперед, петляя как заяц.

За спиной раздаются выстрелы, но я не обращаю внимания на гудящие сгустки парализующей магии и крики охранников. Зажмурив глаза и прикрыв тело смокингом, прыгаю в проем высокого стрельчатого окна. Стекло разбивается, царапая грудь через тонкую ткань, и я лечу к земле. Падаю на крону невысокого дерева, затем скатываюсь в заросли кустов, кубарем качусь на газон и приземляюсь на спину. Неподалеку от меня в землю вонзаются разнокалиберные осколки стекла, а я напрягаю мышцы тела и выдыхаю с облегчением – переломов нет. Как и трусов, обрывки которых остались на колючих ветвях.

Отбрасываю ставший ненужным смокинг, сбрасываю с ног изломанные туфли и бегу к гостевой стоянке. Слышу, как за спиной с руганью приземляются преследователи, и ускоряюсь, выжимая из тела максимум возможного.

Слева в ярко освещенных окнах особняка видны силуэты учеников, а справа, за оградой – застывшие фигуры полицейских. Они сдерживают многочисленных папарацци, следящих за гуляниями юных аристократов столицы.

Захлебываясь воздухом, несусь к своему спортивному Уралу словно гончая во время забега. Вспышки фотоаппаратов справа слепят глаза, а за стеклами окон слева появляется все больше и больше наблюдателей со смартфонами из числа аристо.

Завожу мотоцикл и с перегазовкой мчусь к закрывающимся воротам. Едва успеваю проскочить между створками и вылетаю на Кутузовский проспект. Мне везет: я вклиниваюсь в поток машин, не разбившись в лепешку и даже никого не задев.

Выравниваю байк, резко выкручиваю акселератор и несусь вперед. Через несколько секунд особняк Воронцовых исчезает позади, и я остаюсь наедине со звуками шумного ночного города и ревом мощного двигателя.

– Спасибо, Разделенный! – мысленно благодарю я несуществующего бога и замечаю в зеркале заднего вида черную Волгу.

Она на огромной скорости мчит посередине проспекта и беспрерывно сигналит уворачивающимся от нее машинам. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться по чью душу эта погоня.

Поддаю газа, выезжаю на встречку, а затем резко принимаю еще левее, чтобы избежать столкновения с автобусом. Зигзагом возвращаюсь на свою полосу, ускоряюсь и лечу между авто, лишь чудом не снося боковые зеркала.

В крови бушует алкогольно-адреналиновая буря, инстинкт самосохранения отступил перед верой в собственное бессмертие, а на моих губах застыла безумная улыбка. Впереди появляется относительно свободный участок дороги, я разгоняюсь до ста пятидесяти, сжимаю перстень на безымянном пальце левой руки, и контактные линзы в моих глазах начинают ярко светиться. Проезжаю под чередой дорожных камер, ставлю мотоцикл на заднее колесо, запрокидываю голову к звездному небу и хохочу во весь голос – задуманная провокация удалась!