– Отлично подошли, благодарю вас. – Маб улыбнулась в ответ, вспомнив, кто это такой. Правда, его имя по-прежнему от нее ускользало. – Вам вовсе необязательно было их присылать.

– Не стоит благодарности.

– У вас случайно не найдется сигареты? – У Маб осталась всего одна, и она сильно подозревала, что будет очень в ней нуждаться в конце смены. Он достал портсигар. – Я думала, вы не работаете в БП, – добавила она.

– Ну да, я работаю в Лондоне. Меня сюда прислали по кое-какому делу.

В министерстве иностранных дел? А то и в МИ-5? Тут периодически появлялись безымянные посланцы из Лондона с кожаными папками для документов и спецталонами на бензин. Маб оценивающе разглядывала этого шатена, а он молча созерцал озеро. Хорошая обувь, серебряный портсигар, довольно приятная улыбка. Как же его зовут? Она не хотела признаваться, что напрочь забыла.

– Не любите поэзию? – спросила она, кивая на брошенный томик.

Он неопределенно пожал плечами.

– Фрэнсис Грей не то чтобы плох, – сказала Маб. Образованным мужчинам из Лондона нравились девушки, способные говорить о метафорах и сравнениях, просто надо было казаться немного менее осведомленной, чем они. – Взять хотя бы это: «Колючих звезд на небесах не счесть» – хорошо ведь сказано. Просто тема довольно банальна. Ну согласитесь, сравнивать окопы с жертвенником как-то не особо оригинально, правда?

– Избито, – согласился он. И снова умолк.

– В этом месяце книжку Грея обсуждают Безумные Шляпники, – снова попыталась завязать разговор Маб. – Так называется литературный кружок БП. – Он ответил ей еще одной из своих приятных улыбок, но продолжал молчать. Язык проглотил, что ли? Маб решила, что все равно ничего не добьется, и загасила сигарету. – Боюсь, мой перерыв на чай подошел к концу.

– Вам действительно не нравится поэзия Грея? – спросил безымянный шатен. – Или вы просто шутите?

– Не скажу, что совершенно не нравится, но до Уилфреда Оуэна ему далеко. Не его вина – он ведь, кажется, был еще совсем ребенком, когда это написал? – Из тех мальчишек, которые прибавили себе лет и попали в армию слишком рано, припомнила Маб обрывки биографии автора. Она поднялась на ноги и запихнула книгу в сумочку. – Я, например, понятия не имела о поэзии в семнадцать.

– Шестнадцать.

– Простите?

– Ему было шестнадцать. Послушайте, а вы не согласились бы сходить со мной поесть карри, когда у вас в следующий раз будет увольнение? Я знаю очень приличный индийский ресторан в Лондоне.

– Обожаю карри! (Маб не ела его никогда в жизни.)

Он смотрел на нее снизу вверх с легкой улыбкой и, казалось, совершенно не стеснялся того, что она была на полголовы выше. Странно, обычно коротышки вели себя иначе.

– Когда у вас ближайший выходной, мисс Чурт?

– В понедельник. И мне очень стыдно, но я никак не припомню вашего имени. – Маб действительно было неловко в этом признаться.

– Фрэнсис Грей, – сказал он, приподнимая шляпу. – Сотрудник министерства иностранных дел и посредственный поэт, к вашим услугам.

– Матушка, я ведь опоздаю…

– Не потрудишься ли намочить мне еще одно полотенце, я положу на лоб… Словно клинья в виски вбивают…

Миссис Финч лежала с закрытыми глазами в затемненной комнате. Бетт понеслась за полотенцем.

– Но теперь мне действительно пора…