Такая ситуация не возникла на пустом месте. Она стала следствием развития украинского проекта (национальной украинской идеи), зародившегося еще в середине XIX века. Нет необходимости останавливаться на его истории и содержании, отметим только, что нацизм в украинских условиях— это наиболее радикальная и последовательная форма украинского национализма и закономерное развитие украинской идеи, в основе которой как раз и лежат положения о том, что украинцы и русские – совершенно разные и чуждые друг другу народы и что Россия веками угнетала Украину и посему является ее извечным врагом. Отсюда и берутся ненависть, раздутое самомнение, психологические комплексы и претензии на положение высшей расы, ксенофобия и русофобия.

Денацификация – это огромная по своим масштабам задача. Если проводить ее не поверхностно, а так, как она того заслуживает, это означает коренную перестройку всех сторон жизни Украины и самих основ ее государственного, политического и общественного устройства.

Украина – это самый горячий участок борьбы между Западом и Россией, ставкой в которой являются пути дальнейшего развития человечества. Однако не следует поддаваться соблазну и за глобальными масштабами забывать о том, что для России Украина – это не один из театров противостояния, вокруг которого возможны торги, сделки и компромиссы с США, ЕС и НАТО, а самостоятельный, самоценный и важнейший фактор.

От того, насколько глубоко, широко и последовательно будет осуществлена денацификация Украины, зависят практические результаты нынешней военной операции, безопасность России и республик Донбасса, будущее населения самой Украины и судьбы Европы.

С военной составляющей операции все в целом понятно. А вот политическая составляющая вызывает вопросы. «Недорубленный лес вырастает», – говорил А.В. Суворов о побежденном, но не уничтоженном до конца враге. Вероятность возрождения на Украине нацизма и реваншизма, вероятность того, что украинский национализм в той или иной его форме и дальше будет оставаться государственной идеологией Украины или будет оказывать серьезное влияние на государство и общество, высока. Если денацификация не будет осуществлена в должной мере.

Что подразумевает российское руководство под денацификацией, пока не вполне понятно. Это, скорее, не четкая программа действий, а «декларация о намерениях». Очевидно, что под ней подразумевается осуждение и запрет нацистской и украинско-националистической идеологии, запрет нацистских и националистических партий, организаций и структур.

Это правильно. Но этого недостаточно. Нельзя останавливаться на запрете «нацбатальонов», организаций в духе «Правого сектора»[1] и партий вроде «Свободы»*. Объектом денацификации должны стать определенные социальные и профессиональные группы.

В отношении украинских нацистов и националистов, участников «нацбатальонов», членов радикальных партий и организаций, «тероборонцев» денацификация должна означать только одно – их ликвидацию. Они должны быть поставлены вне закона. Таких людей перевоспитать, переубедить, умиротворить добром невозможно. Не помогут и тюремные сроки.

Категорически нельзя ударяться в ложно понятый, наивный, а по сути, преступный «гуманизм»: они-де – «братский, но оболваненный народ», к ним надо с добром, их надо переубедить, перевоспитать и тогда они станут… По этому пути уже шел СССР в хрущевские и брежневские времена, пытаясь перевоспитывать исповедовавших украинско-националистические идеи граждан, в том числе выпущенных на свободу участников ОУН-УПА*. К чему это привело, видно теперь. Тем, кто считал других людей недочеловеками, желал и нес им смерть, мучения, унижение их человеческого и национального достоинства, не должно быть места на Украине – ни сейчас, ни в будущем.