- Думаешь, ниточка может привести к их Королеве?

- Орния – хитрая сука, и изворотливая, но умной ее можно назвать с натяжкой. Тем не менее, я посматриваю в ее сторону.

- Переспи с ней, - посоветовал Хаос, - у вас же это без проблем происходит. А она давно на тебя облизывается. Вроде самочки становятся более разговорчивыми после половой близости?

Как у него это легко выходило. Самочки… близость… разговорчивость. Доран посмотрел на руки и уже без удивления увидел, что кулаки сжаты до боли в костяшках. Но эта боль была лишь хилым отголоском того, что происходило внутри. Где внутренности и кости скручивало и поливало кислотой, жгучей и разъедающей все, включая мысли. Король даже обратился к целителю, но тот, внимательно осмотрев своего повелителя, сообщил, что физически все в порядке. А про психику Доран решил не уточнять. Итак, понимал: с ним что-то не так. И это «не так» началось с появлением Роры в его жизни.

- Если бы Аврора была здесь, - пробормотал Хаос, словно отвечая на его мысли, - то могла бы взять у тебя анализ крови. Могу поспорить, нас ждало бы удивительное открытие. Кажется, люди называют это любовью.

- Это слабость, - разлепил крепко сжатые губы Доран.

- Не буду с тобой спорить, ибо не ведаю, каково это – любить.

«Это ад, судя по ощущениям. Я заживо сгораю снова и снова».

Рора в дикой Пустоши, наедине с рыжим уродом, с нестабильной магией и без законченной энергетической привязки к своей паре. От такого у Дорана на миг потемнело в глазах, уже который раз за сутки. Безумно хотелось схватить Джиоллэйдха за голову и проверить, насколько крепко она держится на шее. А потом оторвать руки, ноги и, самое главное, то, что у него между ног. Одна только мысль о том, что Рора поведется на ганконера заставляла разум мутиться, а перед глазами начинала колыхаться красноватая дымка едва сдерживаемого бешенства.

- Правильно я сказал, - проговорил он с трудом, - любовь – слабость. Она заставляет действовать необдуманно. И ясность мыслей теряется. Я никогда такого не чувствовал. Фейри не ревнуют и не любят.

- Или не любили, - поправил Хаос, - человеческая сущность Роры пробудила то, что уснуло здесь, в Альвехайме. Вы ушли с Земли, где вас почитали. И стали постепенно исчезать из человеческих мыслей и легенд. Видимо, сама природа решила, что вам более незачем существовать. А рядом с Ророй ты ожил. Мне тяжело беседовать на твоем уровне. Я пошел.

- И другие оживут, - процедил Доран, - я поклялся защищать свой Двор.

Хаос вытянулся, превратился с резко похудевшую сову и пропал. Доран остался стоять, по-прежнему глядя на Руадх сверху вниз.

Перед взглядом возникла Тень, мысленно сообщила, что возле кабинета стоит Арин.

- Впусти ее, - вслух ответил Король. Да, он сам велел дворцовому стилисту явится к нему в назначенное время.

Арин, переступив порог, склонилась почтительно, не спеша выпрямилась и цокнула языком. Стилист выглядела как всегда великолепно: стремительная, легкая, в полупрозрачном летящем наряде. В длинных темных волосах сверкали серебристые и сиреневые пряди, глаза казались еще огромнее из-за искусной подводки.

- Мой Король, вы отвратительно выглядите. Давайте я немного приведу вас в порядок. Вы меня за этим вызывали?

Во взгляде Арин горела спокойная преданность. Но и Хэдин когда-то был ему предан. А затем предал. До сих пор внутри свербело, что не смог допросить бывшего советника и целителя.

- Я улетаю с Дикой Охотой, так что не стоит приводить меня в порядок.

- Тогда зачем я вам? – удивилась Арин, - хотя… вы хотите привести себя в порядок в другом смысле? Хотите секса? У вас же есть свои фаворитки.