Директор АЦМО, вздохнув, сохранил на компьютере название корабля и его фотографию. Если «Эсмеральду-Г» заметят еще раз… Однако этого не случится. Предупрежденная, она перед новым выходом в Атлантику сменит название и превратится в судно, ведущее лов тунца. А если это произойдет, какова будет вероятность того, что по счастливой случайности еще один самолет военно-морского флота одной из европейских держав пролетит над ним как раз в тот момент, когда команда будет раскатывать брезент? Одна тысячная.

И в этом, подумал Мэнхайр, и заключается главная проблема. Скудные ресурсы и безнаказанность контрабандистов, которым ничего не грозит даже в том случае, если они попадутся.

Неделю спустя президент Соединенных Штатов вызвал к себе главу Министерства внутренней безопасности, сверхведомства, которое стравливало друг с другом и подминало под себя тринадцать разведывательных служб США. Директор МВБ, выслушав своего главнокомандующего, изумленно уставился на него.

– Господин президент, вы это серьезно?

– Да, думаю, серьезно. Что вы посоветуете?

– Ну, если вы намереваетесь уничтожить кокаиновую индустрию, вам придется иметь дело с самыми злобными, жестокими и безжалостными людьми в мире.

– В таком случае, полагаю, нам потребуется кто‑то еще лучше.

– Кажется, сэр, вы хотели сказать, еще хуже.

– У нас есть такой человек?

– Ну, на ум приходит одно имя, точнее, репутация. На протяжении нескольких лет этот человек был главой контрразведки ЦРУ. Сыграл большую роль в разоблачении и задержании Олдрича Эймса[3], когда ему наконец позволили заняться этим делом. Затем возглавлял отдел специальных операций. Едва не заманил в ловушку и не уничтожил Усаму бен Ладена, и это было еще до событий одиннадцатого сентября. Освобожден от должности два года назад.

– Освобожден от должности?

– Выгнан с работы.

– Почему?

– Чересчур беспощаден.

– По отношению к коллегам?

– Нет, сэр. Насколько я понял, по отношению к нашим врагам.

– Нельзя быть чрезмерно беспощадным по отношению к врагу. Я хочу вернуть этого человека на службу. Как его фамилия?

– Забыл, сэр. В Лэнгли все называли его исключительно по прозвищу, «Коброй».

Человека, которого искал президент, звали Поль Деверо, и, когда его в конце концов разыскали, он молился. Он считал молитву очень важным занятием.

Поль Деверо происходил из одной из тех семей, которые в Массачусетсе считались аристократией. С молодых лет он уже имел собственное состояние, что, однако же, не помешало ему усердно учиться и много работать.

Он поступил в школу при Бостонском колледже, главном поставщике абитуриентов для одного из ведущих иезуитских университетов Соединенных Штатов. И там показал себя птицей высокого полета. Его религиозность не уступала тяге к знаниям, и одно время он серьезно подумывал о том, чтобы сделаться священником-иезуитом. Однако затем принял приглашение стать членом другого клуба для избранных, Центрального разведывательного управления.

Для двадцатилетнего юноши, который на экзаменах отвечал на любые, самые каверзные вопросы и за год в совершенстве овладевал иностранным языком, это был выбор служения родине и богу через борьбу с коммунизмом и атеизмом. Просто Поль предпочел светский путь духовному.

В управлении он быстро поднимался по служебной лестнице благодаря таланту и неудержимости. И если из‑за независимого характера Деверо не стал самым популярным человеком в Лэнгли, ему было на это по большому счету наплевать. Ему довелось поработать в трех отделах: оперативном, разведывательно-аналитическом и контрразведке (внутренней безопасности). В 1991 году Поль попрощался с «холодной войной», завершившейся развалом СССР, – чего он упорно добивался двадцать лет, – но оставался на службе вплоть до 1998 года, когда «Аль-Каида» взорвала два посольства Соединенных Штатов: в Найроби и Дар-эс-Саламе.