Запах здесь ощущался сильнее, вызывая дурноту. Эшер почувствовал, как у него заколотилось сердце. Карлебах подошёл ближе, сжимая рукоять дробовика более здоровой рукой, пристроив дуло на запястье другой.
– Да, – прошептал старик. – Они здесь.
Полтора года назад Эшер вместе с Исидро колесили по восточным окраинам Европы, собирая любые доступные крохи информации, расспрашивая немёртвых в Берлине, Аугсбурге, Праге и Варшаве о том, не слышали ли они о вампирах, неожиданно начинавших мутировать, о вампирах, не входящих в ту или иную ячейку и не придерживающихся никаких правил в охоте. Об Иных Джеймсу довелось услышать только в Праге; но и этих слухов на тот момент хватило, чтобы понять, что Иные – вовсе не те существа, за которыми он охотился.
Теперь же, глядя в бескрайнюю тьму тоннеля, Эшер жалел о том, что некоторые вопросы Исидро тогда так и не задал своим собратьям-немёртвым.
Он уже открыл рот, чтобы обратить внимание на странный эффект от запаха, но осёкся, заметив лицо Карлебаха, полное напряжённого отчаяния – старый профессор как будто изо всех сил пытался увидеть что-то в темноте за пределами круга света от лампы. Губы старика, прячущиеся под пышными усами, сжались в тонкую линию. Эшер заметил, что Карлебах дрожит.
«Полтора года назад он был вполне доволен жизнью в Праге и с энтузиазмом продолжал изучать секреты этих древних улиц, даже зная о том, что по ним бродят вампиры…
Так что же изменилось?»
Одной лишь новости о том, что вампиры существуют и на другом конце света, вряд ли хватило бы, чтобы превратить старика из профессора в охотника. И тем не менее, когда Эшер ответил на его первое письмо отказом, Карлебах собрал вещи, оставил дом, в котором родился и прожил всю свою долгую жизнь, и отправился сначала в Англию, а затем в Китай.
Почему?
Почему именно сейчас?
Что он такого узнал, о чём не стал рассказывать?
В темноте что-то зашевелилось. Угольков-глаз прибавилось – пол тоннеля уже буквально кишел крысами. Эшер заметил, что в верхней пещере стало слегка темнее – солнце скрылось за горными пиками.
– Полагаю, на сегодня мы увидели достаточно, – проговорил Джеймс, и Карлебах вздрогнул, как от выстрела. – Мы выяснили, где находится шахта, и убедились, что в ней обитают те самые твари, которые встречались вам в Праге.
– Да, – не сразу откликнулся Карлебах. – Да, безусловно, ты прав…
– Мы не знаем, сколько их тут и как глубоко в шахте они прячутся – и в какой конкретно момент после заката пробуждаются от спячки.
Карлебах кивнул. На секунду Эшеру почудилось, словно профессор хотел сказать что-то ещё, но вместо этого отвёл взгляд и пробормотал:
– Всё верно. Нам лучше… нам лучше уйти.
Он вёл себя так, словно, проехав полмира и добравшись до нужной точки, совершенно не знал куда двигаться дальше.
И что делать.
И зачем он вообще сюда приехал.
Странно…
Они вместе вернулись к зеву пещеры, где в лучах закатного солнца их дожидались остальные члены поискового отряда – сержант Уиллард и рядовой Барклай, Ляо Хэ со своей собакой и доктор Бауэр. По пути Карлебах дважды остановился, оглядываясь в темноту тоннеля.
И Эшер всякий раз гадал, что он пытается там разглядеть.
Глава шестая
– Это место зовётся храмом Бесконечной Гармонии, – как и большинство русских дам из благородных семей, баронесса Татьяна Дроздова свободно изъяснялась на французском, так что беседовала с Лидией на этом языке и на нём же обращалась к трём «мальчикам»-рикшам, добрых две мили тащившим всю её компанию от Посольского квартала бодрым шагом. Выбравшись из повозки, баронесса расплатилась и властно указала пальцем на утоптанную грязь переулка: