— Ну прости, — рассмеялась я. — Вот обживёмся, отстроимся, запасём еды — и буду ходить павою! А пока надо побегать. И так разоспалась!

Накинув на плечи плащ с меховой подкладкой, я выскочила на улицу. Река рекой, а мне ещё надо своих больных навестить. Вчера совсем из памяти вылетело! Снаружи наткнулась на Бурана, который тянул за шкирку серого щенка. Собачий ребёнок жалобно поскуливал:

— Я боюсь, боюсь! Я к мамке хочу!

— Не боись, сынок! — сквозь сжатые зубы подбадривал его пёс. — Небось не пролежишь подле мамки всю жизнь. Давай, резвее!

Щенок увидел меня и упёрся всеми четырьмя лапами в камень мостовой, тормозя в пыли и чихая. Буран выпустил его загривок и фыркнул:

— Здрава будь, Диана. Вот, привёл.

— Кого? Зачем? — не поняла я.

— Сынок мой. Тебе охраной будет.

Он носом подтолкнул щенка ко мне, и тот плюхнулся на толстенькую жопку, подмяв под себя хвост, а потом повалился на спину, подставив розовый круглый животик. Я умилилась:

— Бозе мой! Какой хороший мальчик! Ах ты моя лапушка!

Наклонившись, почесала щенка по пузику, и он замахал лапками от удовольствия:

— Да! Да! Ещё!

— Он не лапушка! — строго рявкнул Буран. — Он твой защитник!

— Ну, одно другому не мешает, правда, мой хороший?

Малыш в экстазе растянул губы, вывалив язык, и заскулил, извиваясь на земле от головы до короткого хвостишки.

— А как его зовут? — спросила я.

— Ты хозяйка, ты и называй, — недовольно ответил Буран. Я задумалась, потом весело сказала:

— Будешь Лютик!

— Лютик! — возмутился оскорблённый папаша, а я объяснила, поджав губы:

— От слова «лютый». Ласково — Лютик.

Буран смерил меня настороженным взглядом, не поверил, встряхнулся и побежал прочь, ворча:

— Лютик… Цветочек… Во имя всех собачьих богов, назвать охранного пса Лютиком!

А я усмехнулась, глядя на щенка, спросила:

— Тебе нравится?

Он сел, яростно, но почти безуспешно почесал задней лапой висячее ухо и ответил:

— Нр-равится! А теперь будем играть?

Играть мы, конечно же, не стали. Лютик не расстроился, а весело побежал вслед за мной, когда я направилась искать князя. Мы прошли по улице до самой стены. Люди хлопотали у домов, как и было свойственно людям: обживаться, чистить, украшать. Скоро они посадят деревца и цветы у входа, застеклят окна, поставят заборчики… Из каждого дома будет пахнуть хлебом и мясом, родятся дети, будут играть перед дверьми…

— А куда мы идём? — задорно спросил щенок.

— Обследовать городскую стену.

— О, может, там есть враги? И я тогда на них нападу, я их всех гр-р-р перекусаю!

Я усмехнулась. Какой милый ребёнок! Перекусает он… А, вот и поля. И за ними — высокая городская стена. У стены — группа дружинников. Мелькает знакомая шапка князя. Я ускорила шаг, чтобы быстрее добраться до любимого. И передо мной раздвинулись мужчины, пропуская к Ратмиру. Тот кивнул мне, знаком велел подойти ближе. Сказал словно между делом:

— Здесь есть дыра, ведущая к воде, но не понятно, для чего она служит.

— Ежели бадью кидать, так не пролезет, — буркнул один из парней.

Я приблизилась. Дыра в стене была забита чем-то. Даже не забита — ибо забитие обычно происходит против намерений пользователя. Отверстие из гладко отполированного камня уходило вглубь под углом. Сама дыра располагалась низко над выбитой в булыжнике чашей. Я огляделась. Чаша давала ответвления в две стороны. Жёлоб шёл параллельно стене докуда хватало взгляда. А перпендикулярно от него отходили через равные промежутки рукава, и вели они к полям.

Ирригационная система!

Твою мать!

Древние знали толк в инженерии. Каким-то образом они поднимали из реки воду и распределяли по земле благодаря желобам. Но как? Как они качали воду? Возможно, каким-то способом с педалями… Или магией камней? Я машинально взялась за оберег и глянула на Ратмира. Захотелось впечатлить и поразить, но стало страшно — вдруг не получится, как с главным домом?