Мой провожатый сначала только зыркал исподлобья. А уже к середине дня, начал пользоваться.
- Простите, Неба ради! - склонил он голову, поравнявшись с очередной телегой. - Не могли бы вы продать немного хлеба? Монетки, правда, драконьи...
- Да ты что? Кто ж хлеб-то в пути продаёт? - всплеснула руками полная женщина лет сорока на вид.

Женщины меньше участвовали в битвах, поэтому давно заменили в семьях патриархов. Наглого дракона одарили ещё и крынкой молока к хлебу. Правда, без причитаний не обошлось.
- Что ж это делается? Дитё дитём, а уже на войну отправили, да ещё и не кормят совсем. - Всхлипнула щедрая путница.
- Мааа, ну ты чего? - обернулась к ней правящая телегой девчонка.
- Да, ничего я. - Всхлипнула мать. - Вот думаю, может и моему птенчику кто краюху протянет!
- Так может, вернётся скоро, конец говорят войне! Вон смотри, княжна замуж едет! - указала на меня пальцем конопатая девчушка.
- Да вижу я. Бедняжка, за весь народ муку терпеть! Дай тебе Феникс терпения, княжна. Со змеем жить... - вытерла глаза краем платка путница.
- Да какой змей, мам! Дракон же! - возмутилась неточности её дочь.
- Ой, много ты знаешь! Дракон! Да хоть гусь с яблоками! А натура змейская, падлючья! Все ж по морде видно! - закончила путница.

От таких заключений мой провожатый чуть хлебом не подавился. Всю дорогу драконёнок крутил головой. Оно и понятно, в птичьих землях уклад от драконьего отличался.

Мы себя считали детьми своей земли, неотъемлемой её частью. А драконы мнили себя господами мира. За что от мира и получали. То дожди у них, да такие, что птицы отступали с их территорий, потому что земля превращалась в вязкую топь, куда взрослый конь по грудь проваливался. То жара стояла такая, что их воины в наши земли воду воровать ходили. Драконы всё себя выше всех пытались поставить. В мире они господа, в своих землях их род главнее, в роду семья самая старшая и сильная, ну а в семье я главный молодец. Все мне кланяйтесь и волю, как мудрость великую, слушайте.

А у нас чужих бед не было, мимо голодного пройти стыдно было, свой труд в общее дело не вложить и вовсе позорно.
- А вот если я сбегу? - спросил меня попутчик, когда молчать надоело.
- Беги. Прям сейчас можешь. Только когда на дозорный разъезд нарвёшься, сразу кричи, что ты княжны Яромиры...
- Приданное? - язвил драконёнок.
- Сопровождающий, глупыш. А то народ у нас простой, прибьют ещё да прикопают по-тихому, чтоб такое неказистое приданное птичью княжну не позорило. - Улыбнулась я так широко, что щёки свело.
- И чего это я неказистый? Обычный симпатичный парень! - надулся дракоша.
- Это ты как определил? - посмеивалась я.
- Мама всегда говорит, что я у неё симпатичный получился, - ответил наивный мальчишка.
- А звать тебя как? - уточнила я, а то день к концу, а мы ещё и не знакомы.
- Гринард. - представился драконёнок. - А что?
- Ну, так вот, Гринард. Если мама говорит, что ты симпатичный, значит, так оно и есть. Мама ошибаться не может. - Почему-то желание подшучивать пропало.

Вместо этого нахлынули мысли о тех воспоминаниях, что я увидела в чаше. Даже о тех, что в силу возраста я помнить не могла. Главное же это не увидеть, а понять увиденное.

Рождение ребёнка и радость родителей понятно. Детей стало заметно меньше, пустеют гнёзда, а значит и великий круг равновесия жизни и смерти нарушается. Не будет детей, продолжения людского, и станет этот мир пустынным и лишённым искры жизни. Ради этого и примиряемся мы с извечными врагами, поэтому и склонили головы перед волей Отца Всех Птиц.