Поднявшись из-за стола, я двинулся к окну, выходящему во двор детинца. Оттуда периодически раздавался шум и команды. Старые воины под руководством Петра и Игоря, тренировали мою дружину, как старую, так и новую. Они должны были стать единым целым. А у нас было на это не так уж много времени, скоро мы двинемся в поход.

Впрочем, судя по тому, что я увидел, у них это вполне получалось. Воины вполне себе сноровисто прикрывали друг друга, били воздух мечами, отходили под прикрытие стрелков, которые обозначали выстрелы криками. Вхолостую никто самострелами не щелкал, потому что все знали, что оружие этого не любит.

Ну да, когда все – более-менее опытные воины, слаживание проходит гораздо быстрее. Все было бы куда как хуже и медленнее, если бы под моим началом собралась толпа селян, как это было у того же Аурела. Впрочем, ему и воевать ни с кем не надо было, если бы он поступил по уму и попытался бы развивать доставшееся ему в наследство княжество, вместо того, чтобы развязывать никому не нужную войну с купцами из Союза Торговых Городов…

У него было время, но он воспользовался им неправильно. У меня же такой роскоши не было, как и права на ошибку. Никто из четверых оставшихся в живых наместников не простит мне то, что я сделал с Дмитрием. И глубокому дураку же понятно, что никто не оставит мне Брянска. А это значит, что придётся воевать, причем бить первому, и как можно более неожиданно.

У меня были идеи на этот счет, и я собирался обсудить их с боярином Лукой, и остальными примкнувшими ко мне боярами. А уже потом решать, как именно действовать. Ведь решать, как ни крути, придется мне, я тут князь.

Хоть и никак не могу к этому привыкнуть. Впрочем, ладно, водить дружину я привык, значит научусь и управлять княжеством и большим войском. Может быть, все дело в крови отца, он был великим вождем, и не мог же я не унаследовать хоть частички его способностей. Так что, если подумать, то воевать – у меня в крови. Еще бы узнать, как разбудить эту кровь.

Вздохнув, я отошел от окна, вышел из кабинета, оставив письма на столе, и двинулся в свою спальню. Мне было не привыкать спать в чужих постелях, а то и вообще на соломенном лежаке под пологом шатра, так что я не стал ничего менять, только приказал вынести личные вещи Дмитрия. Менять все будем позже, если, конечно, выиграем эту войну, а пока что пусть все остается как есть. Только белье на кровати мне поменяли, ну и все, пожалуй.

Войдя в спальню, я принялся снаряжаться в доспех. Письма я писал в своей обычной одежде, но нельзя было допускать того, чтобы тело отвыкло от тяжести брони. К тому же я собирался немного поупражняться. Еще Игнат вбил мне в голову, что каждодневные упражнения – и есть то, что делает из обычного пахаря воина. И изменять его заветам я не собирался.

Натянув на себя поддоспешник, кольчужную рубаху и пластинчатую броню и надев на руки перчатки из плотной кожи, я взял тренировочный меч и пошел наружу. Идти через терем было непривычно, он был слишком большим, и я до сих пор толком не запомнил, что здесь и где. Еще меня весьма смущала прислуга, ее было слишком много, даже больше, чем на подворье у Николая, и они были готовы сделать за нас буквально все. Да они, в общем-то и делали: готовили, стирали, убирались, поддерживали порядок во всех помещениях. Кого-то из них я уже запомнил по имени, но большинство, из тех, что видел редко, нет.

Имен было слишком много, вот что. Раньше я помнил всех своих воинов по именам, а теперь их было больше двух сотен, да у многих имена ещё и повторялись. А ещё бояре, городская старшина, чиновники, прислуга. У меня было твердое ощущение, что скоро я сойду с ума, если попытаюсь запомнить все эти имена. А ведь во всех Пяти Княжествах их будет еще больше…