Он зашевелил губами, зачитывая вслух:

– Я, Семён Андреевич из княжеского рода Смирновых, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, обязуюсь дать вольную всем купленным мною на базаре города Сибирска холопам не позже чем через два года, дабы жили они своим умом.

С их же стороны я требую неукоснительного выполнения своих приказов, трудолюбия и старательносиь. Покуда все требования будут выполнены – они обретут свободу.

Дата, подпись.

– Что скажете? – прервал я повисшую между нами тишину.

– Это гораздо больше, чем мы рассчитывали, – честно признался он. – Гораздо, – потряс он бумагой, смотря на меня с сомнением. Не верит.

Условия и вправду выглядят слишком хорошими. Понимаю его. Но двойного дна там нет, так я и сказал.

– Не хочу получить удар в спину и держать насильно тех, кто может этот удар нанести.

– Я вас понял. Молодёжь, – мотнул он головой в сторону, – ухватится за эту возможность руками и ногами. Мы же, старичьё, их поддержим. Не подведём. Можете положиться на нас.

– Добро, – пожали мы руки, скрепляя сделку.

Я работал на перспективу. За два года много воды утечёт. Люди обзаведутся домами, хозяйством и никуда не захотят уезжать. Ну а ежели кто и соизволит меня покинуть, так и скатертью дорожка.

– Да, поди, нету уже грибов-то. Холодно. Может, вернёмся? – нудил рыжий, пока мы шли по лесу, пристал он ко мне как репей, увязавшись следом.

– А это что? – приподнял я корзинку с одиноким красноголовиком в ней. Маленьким и червивым.

– Эх… – обречённо покачал он головой.

Пошел он со мной неспроста. Договор со следователем надо выполнять, вот папка и подослал его ко мне, увидев, что я собираюсь в лес. Ну да ладно. Борька умом не отличается, обвёл я его вокруг пальца.

Зашли в чащу мы с другой стороны, не там, где я вышел в своё время с волокушами и трупом на них, но не прошло и получаса, как я поплутал по буеракам, выписывая петли и якобы ища грибы, встали мы на нужный путь. Рыжий так ничего и не заметил, были мы уже на подходе к той злополучной полянке.

Я остановился и напоказ стал осматриваться, сверяясь с компасом.

– Заблудились? – забеспокоился Борька.

– Не, – отмахнулся я. – Это что, лиса? – указал я ему за спину, выпучив глаза.

Рыжий резко обернулся и схватился за автомат.

– «Сон», – шепнул я чуть слышно, и он завалился на бок, подхватил я его, прислонив к ближайшему дереву.

– Гав!

– Так надо, – опрыскал я парня дурно пахнущей водой, отпугивающей крупную живность. – Теперь не съедят.

Прошли мы с псом сотню метров и оказались рядом с капканом, подбежал он к нему и стал обнюхивать, после чего повернулся к нему задом и начал загребать ногами, зарывая обидевшую его железяку.

– Всё, всё, – оттащил я его в сторонку. – След!

Он понял меня правильно, покрутился на месте и уверенно повёл нас в дремучий лес.

Как я и думал, идти было не далеко. Мужик ведь ягоды собирал, зачем ему забираться на сотни километров в глубь тайги?

«Р-р-р-р-р», – низко зарычал Шарик ещё на подходе к месту, пригнувшись, словно для броска.

– Тихо, тихо, – погладил я его по вздыбившейся холке, и мы ползком, по-пластунски подобрались ближе, торчали наши головы из малин ника на краю оврага. Так бы нас давно заметили, но загодя накинутая «маскировка II ступени» делала своё дело. Жаль, долго её держать не получится. Силы словно вода сквозь пальцы уходят.

– Странно… И что же здесь секретного? – Ни мог я понять, крутя головой по сторонам.

Обычный лагерь на несколько больших палаток, накрытых маскировочной сеткой. Человек сто военных, ходили они в камуфляже и с оружием в руках, переговариваясь. На краю прогалины стояли боевые вертолёты.