– И что? – спросил Тимофей.

Дыхание уже перехватывало от смутной догадки. Но разум пока отказывался принимать ТАКУЮ догадку.

Князь молча взял из рук Тимофея граненое яйцо-саркофаг. Снял со стены факел. Приказал:

– Ступай за мной.

Они отошли недалеко – к темной нише, едва-едва освещенной факельным светом. К той самой, в которой стоял Угрим, когда Тимофей и Бельгутай ввалились в подземелье с Темной Тропы.

Только теперь Тимофей с удивлением обнаружил, что ниша располагалась не на утоптанном земляном полу, а на каменной плите размером с большой осадный щит. Потрескавшаяся, искрошенная по краям, массивная плита выглядела тем не менее прочной и несокрушимой.

Вот на нее-то, на эту самую плиту, и положил Угрим Черную Кость в прозрачном коконе. Вернее, поставил. А если уж быть совсем точным, то саркофаг с Кощеевой десницей, положенный на бок, вдруг… сам…

Тимофей охнул от изумления и неожиданности. Никогда прежде ему не доводилось видеть предметов яйцевидной формы, свободно стоящих на остром конце. Лишь секунду спустя он сообразил, чему следует дивиться в первую очередь. Ведь если яйцо-кристалл указывает вниз…

– Там?! – расширенными глазами Тимофей смотрел под ноги князя-волхва.

– Здесь! – торжествующе произнес Угрим. Князь притопнул по плите. – Тулово Кощея скрыто здесь. Это подземелье и весь Острожец выстроены над его бывшими чертогами. Под нами находится тронный зал навьей твари. С тем самым троном, о котором я тебе рассказывал. Хочешь взглянуть?

Тимофей чуть шевельнул головой, обозначив слабый кивок.

Князь провел ладонью над плитой. Губы Угрима долго шептали сложное заклинание. Затем князь-волхв отвел руку в сторону.

Незримая сила своротила неподъемную глыбу. Плита, вместе со стоймя стоящим на ней кристаллом, чуть сдвинулась с места. Ушла куда-то в стену, открыв под собой полосу непроглядного мрака. Ровно настолько открыв, сколько требовалось, чтобы протиснуться вниз человеку.

Угрим с бездымным факелом в руке первым ступил в темноту. Оглянувшись, бросил через плечо:

– Ну? И чего ждешь?

Княжеское понукание вывело Тимофея из ступора. Он шагнул вслед за Угримом.

Вниз вели узкие ступени – истертые, растрескавшиеся, кое-где осыпавшиеся. Лестница уходила чуть в сторону от подземной залы, немного правее входной ниши и нависавшего над головой толстого – в пару локтей – края плиты.

Ступеней оказалось неожиданно много. А когда они, наконец, закончились, и Тимофей ощутил под ногой неровную поверхность пола, покрытого пылью, яркий свет факела уже не мог разогнать царивший вокруг мрак.

Это было просторное, очень просторное помещение. Тимофей различал лишь часть ближайшей стены. Присмотревшись внимательнее, он понял: стена не выложена из камня. Это была не кладка, а сплошная монолитная порода. Всю необъятную залу попросту вырубили в скале!

Затем в факельных отблесках Тимофей разглядел узкое окошко-бойницу, намертво забитое глиной и утрамбованным каменным крошевом. Значит, когда-то тронный зал высился над земной поверхностью. Быть может, даже находился в крепостной башне. Интересно, сколько веков должно миновать, чтобы такое сооружение целиком утонуло в земле?

Угрим отступил в сторону и поднял факел повыше. Теперь свет упал на дверь, являвшуюся, по всей видимости, входом в залу. Собственно, самой двери как таковой не было и в помине: она давным-давно сгнила. Остался только широкий дверной проем, тоже наглухо заваленный камнями и глиной.

– Уцелел только тронный зал, – зачем-то объяснил Угрим. – Все остальное порушено и засыпано.

– Уцелел или раскопан только он? – осмелился уточнить Тимофей.