Я медленно и даже осторожно взял артефакт и аккуратно натянул на правую ладонь. Перчатка мгновенно изменилась. И выглядела уже не старой и потертой, а новехонькой и шикарной, с благородным тиснением.

– Как же ты ее… достал, Харитон? Как сберег? – удивился я, любуясь блеском перчатки.

– Так поначалу большая суета была, – ответил Харитон, снова усаживаясь на ящик. – Я сразу понял, что плохое случилось. Вы во дворец уехали, ругаясь страшно. На меня даже внимания не обращали, не слушали уговоров. А потом вместо вашей машины пожаловали полицейские с мигалками. Следом пару броневиков с гербами Химериных и Громовых. Вот я и прихватил первым делом то, чем вы наиболее дорожили. Чтоб спрятать получше, значит… Ключи имелись, я ж пыль лично протирал, прислуге такое не доверял. Сам не надевал, конечно, не дурак же. Вынес под одеждой, через заднюю дверь, для слуг которая.

– Молодец, Харитон. А патронташ с маной как? Он же заметный.

– Ну так полицейские тоже не самоубийцы. Если в доме включена магическая сигнализация, нужно быть осторожным. Пока они специалистов ожидали, саперов-антимагиков, у меня было немножко времени… Страшно было, но нацепил на пояс патронташ. А сверху прикрыл свитером, и пальто еще было… Жаль, только одну перчатку спас. А левая на вас же осталась, когда уезжали. Наверное, при аресте её конфисковали?

Я кивнул с сожалением. Да, левая перчатка сейчас неизвестно где. Она использовалась для магии созидания. С её помощью я рассчитывал обратить вспять проклятие Химериных. Хотя бы на некоторое время. Надеялся предстать перед императором в нормальном виде, а не таким вот уродом…

– А у саперов не всё получилось, – продолжал рассказывать Харитон. – Какая-то из магических ловушек все-таки сработала. Начался пожар. Шум, гам, переполох. Спасатели, скорая… Из дома все бегом эвакуировались. Я ж не один был, а затесался в толпу челяди. Горничные, поварята, прочие слуги. Бежали всей толпой. Потому никто нас и не обыскивал, не до того им было.

Я слушал, представляя, как это было. Дом Чаровских, пропитанный магией древнего рода, не желал пускать в себя чужаков. Но разве может магия очарования противостоять магии разрушения в уже разгоревшемся конфликте? Сила нашего рода в предупреждении подобных ситуаций, в примирении конфликтующих сторон. Но если война уже началась, то красота, харизма, очарование уже бессильны…

– И как же ты потом дальше жил? – спросил я верного слугу.

– Помаленьку… Старался не отсвечивать. Кой-чего из ваших вещичек припрятал на хоздворе. А потом новые хозяева и сами многое выбрасывали. После пожара вещи пропахли, так их просто выносили во двор и сваливали в кучу. Кроме того, многие же предметы запаролены под кровь Чаровских, потому для них были бесполезны…

– В доме сейчас Обличевы хозяйничают, я правильно понял? – уточнил я, вспомнив герб с бабочкой на выезжавшей из двора машине.

– Ага… Только граф уже несколько лет как помер. Графиня Виктория сейчас вдова, сама возглавляет их Младший род.

– А ты чего ж до сих пор там ошиваешься? Пять лет прошло как-никак.

Харитон, как мне показалось, смутился. Наверное, и сам понимал, что с головой у него уже не все в порядке, но поделать ничего не мог.

– Да как сказать… Вещи ведь ваши, а я всю жизнь их берег. Привык… Кроме того, если лежат без присмотра…

– Так уж и без присмотра? – хмыкнул я, вспоминая, как охранник и мусорщик пинали Харитона.

– Когда знаешь, как правильно входить, – хитро усмехнулся в ответ старик. – В доме они сигнализацию сменили, а дворовая территория до сих пор работает кое-как. Меня часто за своего принимала. Только пару раз попадался…