– Спасибо! Спасибо тебе!

Олеся разревелась, и я пытался ее утешить, когда к нам подошел Константин.

Я оставил Олесю на временное попечение Олега и поздоровался с военным. Он крепко пожал мне руку и хлопнул по плечу.

Остальных участников экспедиции я не знал, но они все подходили и здоровались со мной. Я всем кивал и пожимал руки.

– Что делать с этим? – спросил меня Олег, как только все формальности были улажены.

– Он нас слышит?

– А кто ж его знает. Как только я поймал его, он скрючился, да так и сидит.

– Эй, урод, слышишь меня?

Я подошел поближе к сфере и встал прямо напротив Фон Кляйнена.

– Мог бы и по имени обратиться, – спустя, наверное, минуту, ответил он.

– Я не знаю твоего имени, а то, как тебя называют все вокруг давно перестало им быть. Но я рад, что ты слышишь.

Тот, кто был Фон Кляйненом грустно усмехнулся и кивнул.

– Значит выбраться оттуда ты не можешь? – уточнил я.

– Выходит так, – совершенно спокойно ответил он.

Может быть, Фон Кляйнен не думал, что ему что-то угрожает. Если уж не оказался сдавленным до размеров баскетбольного мяча, то и дальше сможет уцелеть? Не знаю, что им двигало, но выглядел он так, словно был слегка не в себе. Слишком отстранённо себя вел.

Меня это подбешивало. Неужели он думает, что я его отпущу?

– Как ты его транспортируешь? – спросил я Олега, тот лишь пожал плечами и толкнул пузырь рукой.

Сфера медленно поплыла над ледяной поверхностью.

– Ага. Так просто.

Но все оказалось далеко не просто. На сфере не оказалось ничего за что ее можно было бы зацепить. Было бы хоть какое-то подобие ручки, и я смог бы зацепить ее за снегоход и оттранспортировать до лагеря. А так… Не толкать же ее руками?

Олег сходил к своим вездеходам, покопался немного в вещах и вернулся с мотком прочной веревки. Что-то такое всегда таскали с собой мои знакомые альпинисты. Причем брали они ее не только в горы. В багажнике машины, по их мнению, всегда должен был валяться моток хорошего репшнура.

Я быстро сварганил петлю и накинул ее на сферу. Для надежности перекинул еще поперек и стянул все одним узлом. Зацепил за фонарь стоп-сигнала своего снегохода и поволок воздушную тюрьму с крысой внутри в лагерь.

Зачем туда? Я собирался допросить его на предмет твари, что в нем сидела. Я прекрасно понимал, что он может отмалчиваться, но попробовать стоило.

Когда мы вернулись в лагерь нас встретили удивлённые возгласы и девчачьи слезы в три ручья. Причем плакали не только сестры Мироновы, но и присоединившиеся к ним на эмоциональном напряжении женщины, что остались в живых после схватки с наемниками.

Пузырь с Фон Кляйненом я оттранспортировал к штабной палатке, как самому крупному тенту в лагере. Там я загнал его внутрь. Я не хотел, что бы кто-то видел и слышал, о чем мы будем говорить. Я даже Олега попросил не мешать мне вести допрос.

– Ты знаешь сколько людей погибло из-за твоих идей? – спросил я Фон Кляйнена, едва мы остались одни.

– Сейчас или вообще? – усмехнулся он.

Сука, он еще и ржет! Но я не собирался выходить из себя раньше времени. Теперь, когда я видел, что все это скоро закончится, я мог держать себя в руках.

– Расскажи, как так вышло, что ты стал таким. Как получилось, что та тварь тобой завладела?

– Зачем мне это? – спросил Фон Кляйнен. – Я же вижу, ты не собираешься меня отпускать. Значит эта оболочка умрет. Какой смысл мне что-то рассказывать?

– Думал, вдруг тебе захочется выговориться перед смертью.

Я постарался изобразить скорбь на лице и придать соответствующий оттенок голосу. Я прекрасно понимал, что эту тварь ничем не проймешь, так что в моем арсенале оставалась только хитрость. И моя игра была способом узнать хоть что-то.