По полу растекалась сладкая, манящая припасть к ней лужа – я точно знал парочку мужиков, которые бы на моем месте точно так и сделали.

Огонь побежал по свежему вину, из крохотного пламени обращаясь алым пожарищем. В лицо резко ударило жаром, воздух заполнился гарью и вонью паленой шерсти с кожей. Словно кусок мяса, в стену швырнуло то, что когда-то было человеком. Алхимик, разорванный на части, был все еще жив – перебирая культями, подвывая от ужаса, он пытался уползти прочь. Алиска решила за него и в один прыжок оказалась рядом – клинок отсек бедолаге еще и голову, завершив его жизнь.

Я же всматривался сквозь поднятые пыль и дым, кто же обладал столь мощной силой.

Тармаев-старший. Я видел его в первый раз, но моя особенность уже успела обозначить его имя. Кивнул внутреннему сорвиголове, заставляя опустить заготовленный для удара клинок – свои.

Он был плотен и широк в плечах. Самый настоящий человек-гора – подумать только, от такого великана родилась столь миниатюрная девушка, как Майя. Совершенно безоружный, он стоял, гордо выпрямившись перед лицом опасности. Еще трое алхимиков решили заполучить его жизнь в свои руки, но он не давал им повода помыслить, что он отдаст им свой дом столь легко.

Его взгляд говорил только об одном: каждая испорченная сегодня занавеска будет оплачена кровью.

Устав ждать, когда кто-то из мерзавцев наберется смелости, он ударил первым. Кто там говорил, что бесконтактный бой – полная туфта? В этом мире за такое можно было и по лицу отхватить.

Бесконтактно.

Тармаев-старший провел хук из боксерской стойки – струя жидкого огня лизнула того, что стоял ближе остальных. Будто живой, огонь хватался за его одежку, спешил перекинуться с штанов на рубаху, с рубахи на куртку. Выбыв из боя, визжа, как девчонка, любитель похимичить скидывал с себя одежку. Его товарищи напали следом, уразумев, что ждать – себе же хуже. Не выдумав ничего лучше, один швырнул склянку под ноги огненному магу, второй метил клинком по глазам. Отец Майи оказался непрост – топнул до того, как хрупкая граната коснулась пола, и взлетел на струе пламени, будто на реактивной тяге. Зеленым дымом изошла дрянь, что была в разбившейся бутыли. Тармаев-старший на лету поймал пытавшегося прирезать его поганца, приподнял над собой, будто мешок картошки, и резким ударом колена сломал спину, швырнул наземь разом обмякшую тушу. Приземлившись на обе ноги – неровно, по-старчески крякнул, но хлопнул в ладоши. Пылающий жар тотчас же сорвался зеленым, ослепляющим огнем – готовивший очередной бросок алхимик лишился большей части своего тела. Почерневший скелет стоял еще мгновение, еще секунду назад живое тело тщетно и напрасно пыталось удержать равновесие, прежде чем упасть.

Внутри меня зааплодировал любопытный ребенок. Вот! Вот такую магию-то я как раз и хотел увидеть, а не эти ваши доспехи из крыс и прочую лабуду.

Шарик выкатился из-за стоявшей напротив Тармаева полки с бочонками, исторгая из себя тучу дыма. Хозяин дома успел развернуться, но грянул выстрел – еще недавно готовый защищать свою усадьбу отец Майи вдруг разом растерял все свои силы, припал на колено.

Не сговариваясь, мы с Алиской бросились ему на помощь.

– Я всегда говорил, что магия – удел слабых. А вот химия и добрый револьвер…

Говорящего не было видно. Туман из его бомбочки еще только рассеивался. Тармаев – вспотевший, уставший и выдохшийся – смотрел на нас с плохо скрываемым недоумением.

– Федя? Алиса? Вы что же? Вы тоже… с ними?

В ответ ему прозвучал смех. Сухопарый, вытянутый и длинноногий парень выпорхнул из своего укрытия. Незапятнанный строгий костюмчик, подогнанные по фигуре брюки. Плащ, маска, трость и револьвер – он будто всем своим видом желал походить на джентльмена. Белая, такая же, как у Катьки, выжженная шевелюра, взгляд серых, почти скрытых под густыми бровями глаз.