Но пока, все что мог каган гуров, так это выбрать место для обитания своей части орды – оногуров. Восток сразу отметался, там в скором времени ударят авары и не хотелось бы попасть под их первый налет, пусть там селятся утигуры. На западе не очень хорошие земли, хотя самой земли достаточно, так что туда пойдут кутригуры. Юг плотно занят самими гуннами, так что много туда не подселить. Потому оставался север. Неплохие земли, разве что соседи, старые знакомые славяне, причем крайне беспокойные.

«Заодно отомщу», – подумал каган Орэшт.

То, что его отец попал в плен к славянам, где и умер от горя, висело на нем тяжким грузом. И если раньше все окружающие вожди понимали сложность его положения с местью, объект мести находится слишком далеко, да и внутренняя обстановка не позволяла вкупе с внешней, то сейчас ему сами боги велели и не попытайся он отомстить, его не поймут свои и как результат – смещение с поста, возможно даже с отделением головы от тела.

Рус конечно же тщательно отслеживал все телодвижения гуров в предгорьях Карпат и в частности у подножия Словакских рудных гор. Ведь его город-крепость стоит всего в одном дневном переходе от пресловутой границы, а уголь добывают и вовсе на самой границе гор со степью. Так что конфликты и прочие столкновения становились неизбежны.

Но если за Русгард Рус оставался спокоен, степнякам его не взять, то вот с угольным острогом… тоже не взять, ведь его стены за эти два года изменились и теперь вместо частокола, стоит землебитная стена, высокая, толстая и прочная. Гарнизон из полутысячи воинов легко отобьется практически от любого количества степняков, ибо недостатка в боеприпасах, то бишь в стрелах, по определению не знали так как токарные станки работали от рассвета до заката выделывая каждый по пятьсот штук древок в день, а всего станков работало под два десятка.

Зачем так много? Ну, много – не мало, арсеналы опять же надо заполнить, на продажу что-то можно отправить тем же гепидам и их соседям – лангобардам в обмен на всякое разное, ту же соль.

Другое дело, что гуры легко перережут коммуникации и оборвут поставки угля, а это остановка печей по выплавке в первую очередь железа, во вторую – цемента, ну и стекла. Не говоря уже о том, что встанут кузни. Этого допустить никак не следовало.

– Узнал, кто там у нас под боком обосновался? – спросил Рус у младшего брата Славяна, что собственно и занимался дозорной деятельностью совмещая ее с вылазками для получения языков, тут главное самому в итоге без языка и прочих частей тела не остаться.

– Конечно. И у меня плохие новости. Это оногуры. Пленники говорят, что Орэшт поклялся отомстить и скоро нападет.

– Ясно… Надо наших степняков куда подальше отправить… а то в таких условиях от них всякого можно будет ожидать в самый неподходящий для нас момент.

Славян понятливо кивнул.

После того, как оногуры попытались захватить последних уходящих на север славян, они сами попали в ловушку, Рус устроил потраву лошадиному поголовью степняков и те опешив в буквальном смысле слова, сами стали легкой добычей. В плен попало около семи тысяч человек. Часть отпустили, старых да раненых, и еще около тысячи в итоге перешло к нему на службу, это те с кем рискнули воссоединиться семьи.

«Сколько может выставить Орэшт для вторжения? – попытался вычислить Рус. – Тысяч десять соберет. Может даже кто из местных гуннов его поддержит, что тоже захотят отомстить за прошлые набеги на них. Да и знают уже многие, чем мы тут занимаемся, а значит может собрать в два раза больше, ведь добыча ожидается богатая…»