Пожалуй, это было одно из первых крупных непослушаний князю, и от этого мое сердце отчаянно билось. Причиной же этого непослушания была обида на то, что за все десять лет он ни разу не улыбнулся мне так, как улыбался Генриху.

В день моего рождения мама не смогла сдержать слез. Я смотрела на ее состарившееся загорелое лицо с россыпью морщин, на сухие мозолистые руки, на согнутую от ежедневного тяжелого труда спину, и думала, что меня бы тоже постигла такая же участь, если бы не князь.

– Какой же ты красивой выросла, – бормотала мать, разглядывая меня сквозь слезы. – Не чета какому-то конюху. Как хорошо, что бог отвел тебя от этой судьбы. Ишь, какая стала! Настоящая барышня. Тебе теперь и жениха надо под стать. – Она шмыгнула носом, быстро вытерла слезы и покосилась в конец гостиной, где князь о чем-то разговаривал с Данияром. – Глеб Владимирович на тебя случайно глаз не положил?

– Мама! – возмущенно произнесла я. – Я ему как племянница.

– Не дочь же, – фыркнула мама.

Мимо нас, склонив голову в приветствии и лучезарно улыбнувшись, прошел Генрих. Мама проводила его заинтересованным взглядом и тихо спросила у меня:

– А он кто? Тоже племянник?

– Дальний родственник.

На самом деле я не знала, связывает ли князя родство с Данияром или Генрихом. Судя по тому, что Данияр относился к нему с большим почтением и называл «княже», а Генрих вообще был англичанином, то родственной связи между этими тремя не было. Однако полностью я не была в этом уверена.

– Прекрасно выглядишь, Софья, – раздался совсем рядом низкий голос князя.

Окунувшись в размышления, я не заметила, как он подошел. Взгляд темных глаз с легким интересом скользил по мне и по моему нежно-голубому платью с белыми оборками.

– Она выросла красавицей, не так ли? – подхватила мама, подобострастно склонившись перед князем.

Он ничего ей не ответил. Лишь загадочно улыбнулся каким-то своим мыслям.

– Софья! Ты в этом платье похожа на Снегурочку! – воскликнул Генрих.

– Я так не думаю, – холодно заметила Лиззи, с которой мы выбирали мое платье.

– Если Софья – Снегурочка, то кто Дед Мороз? – не остался в стороне Данияр.

– Ясное дело кто! – весело произнес Генрих и указал пальцем на князя. – Глеб!

Князь забавно выпучил глаза и возмущенно спросил:

– Я что, похож на деда?

– Похож больше всех нас! Вечно ворчишь, сидишь в кресле с газетой и жалуешься на правительство. – Генрих, похоже, совсем страх потерял. – Настоящий дед!

Еле сдерживаясь от того, чтобы не высказать англичашке все, что он о нем думает, князь дрожащим от гнева голосом произнес:

– Я начинаю жалеть, что ты вернулся из своего путешествия. Думаю, пора тебе снова нас покинуть.

– Не-а, – беспечно качнул головой Генрих, – я соскучился. Планирую остаться с вами надолго.

Его взгляд метнулся в сторону Лиззи, которая, чтобы не терять времени в пустую, принялась поправлять оборки на моем платье. Она ненавидела праздность и ни минуты не могла простоять без дела.

После моего совершеннолетия гувернантка мне больше не понадобится, поэтому вчера я предложила Лиззи стать моей компаньонкой, на что она незамедлительно согласилась. Осталось лишь уладить этот вопрос с князем.

Посверлив Генриха устрашающим взглядом, князь объявил, что нам пора собираться на праздник.

Изначально планировался небольшой званый ужин у нас дома, но за неделю князь вдруг передумал и решил устроить настоящий бал – мой первый бал, на котором я буду главной темой для разговоров.

Признаться, я сильно волновалась, но еще и пребывала в предвкушении, представляя, как буду танцевать с разными кавалерами, среди которых будут как люди, так и вампиры.