- Ах, лорд Теннисон! – с явным облегчением рассмеялась мисс Джексон. – Хороши… прекрасны выбор! Только он не писать, что башня – стеклянный! Вы плохо переводить, Митя! И не говорить, что башня есть в Туманный Альвион… - она вдруг понизила голос до испуганного шепота. – Он писать об враг!

- Враг? – переспросил Митя, а Ниночка распахнула глаза широко-широко… и обеими руками схватилась за Ингвара. Ингвар беспомощно покосился на Митю, но тому было не до германца.

- Кто еще жить в дворцы на радуга под водой – «low down in a rainbow deep»? – мисс улыбнулась, но улыбкой это было странно назвать, такой кривой и даже страшноватой она показалась. – Это и есть Те, Кто Приходить Из Туман. Мы говорить о них прошлый раз.

- Так они приходят из-под воды или из тумана? – наконец соизволил спросить Ингвар.

- Они приходить вместе с большой туман. – пояснила мисс. – Когда-то жить Туманный Альвион и Зеленый Эрин. – она развела руками. – На Самхейн быть великая битва при Маг-Туиред, они славно драться, но Туат Да Даннан, которых вы звать альвы, помогать сама Морриган Темная, Госпожа Воронов…

Мите понадобилась вся выдержка, чтоб не вздрогнуть.

- Дети Дану прогонять побежденных другой мир.

- А там плохо? – завороженным шепотом выдохнула Ниночка.

- Конечно. Их проклясть Кэйрбр из Туат Да Даннан, детей богини Дану. Он быть филид, поэт по-вашему, он сказать: «Быть без пищи на блюде, без молока в кувшин, без крова над головой во мрак ночной, без золота для поэт». – торжественно зачитала она. - Первые три еще можно жить, но у кого нет поэт, тот не быть ни раньше, ни сейчас, ни потом. Ведь никто о них не сказать слов, которые помнить! Поэтому они так сильно хотеть вернуться вместе с туман из другой мир, а Туат Да Даннан встречать их Дикой Охотой…

Митя сглотнул, пытаясь освежить разом пересохший рот. Отчаянно хотелось спросить, зачем тогда Дикая Охота убивает таких, как мисс Джексон, но… он и так не мог сказать, что сумел соблюсти сегодня хороший тон, а уж подобный вопрос – он даже не за гранью добра и зла. Он за гранью приличий!

- Они приходить каждый Самхейн, а Самхейн есть скоро-скоро… - интригующим шепотом закончила мисс.

- А когда, когда? – аж подпрыгнула на оттоманке Ниночка – руку Ингвара она так и не выпустила и бедолагу ощутимо дернуло.

- Самхейн – тридцать первого октября. – выкручивая руку из Ниночкиной хватки, пробурчал он.

- Аххууу! – со свистом выдохнула она, запечатывая себе рот ладонью. И в собственные пальцы глухо пробубнила. – Так у Митьки же день рождения! Его и правда феи подкинули! – и посмотрела на Митю круглыми то ли восторженными, то ли испуганными глазищами.

- О, действительно? Так скоро! Как интересно! – восхитилась мис.

Митя отмолчался. Подарки от Белозерских всегда приходили на именины, день Дмитрия Ростовского, но маме, по рассказам отца, нравилось праздновать именно в этот, последний октябрьский день. Митя даже смутно помнил пирог, тихий смех, нежно пахнущие ладаном и можжевельником руки, и букеты из ярких осенних листьев по всему дому. Когда мамы не стало, остался лишь детский праздник в семействе Белозерских, но подарки от отца всегда и неизменно появлялись на два дня позже.

- Well, пусть сегодня быть по-вашему, заниматься вместе! – снисходительно кивнула мисс.

Очень мило с ее стороны, учитывая, что половина урока уже миновала.

- Итак… - мисс по-дирижёрски вскинула руки.

- Извиняйте, барышня-учителька, а только урок отменять придется. – дверь распахунлась и вместе со словами внутрь влетела Леська. – Ученицу вашу никак найти не можем. Ой! – она дико уставилась на четверых человек в комнате. На миг прикрыла глаза, открыла и заново пересчитала. Пролепетала… - Извиняйте. Ошибочка вышла… – и попятилась.