Кстати, еще одно отличие, которое бросилось в глаза. В городе, по крайней мере, вдоль центральных улиц, было оборудовано множество парковок. И соответственно, не было забитых машинами крайних правых полос. Вроде бы мелочь, а о власти в городе… тьфу, княжестве, эта деталь сказала мне многое – за порядком здесь следили не только на словах.

– Доклад от Федора Георгиевича я уже получил, – встретил меня князь, коротавший время в компании со Шварценеггером. – Так что давай твои впечатления. И детали.

Как я уже понял, обер-секретарь здесь с пресс-секретарем ничего общего не имел. У нас это «говорящая голова» плюс некий информационный поверенный князя… да чтоб меня! Губернатора! Должность моего двойника больше походила на первого заместителя по общим вопросам. Планирование, анализ и, с учетом скидок на реалии, боевые операции. Блеск, да? Звучит не так страшно, если облечь все в казенные чиновничьи формулировки, но совершенно не помогает подобрать ответ на поставленные передо мной вопросы.

Князь знает, что нападающих было шестеро. Знает, что сначала машину пытались подорвать огненным сгустком, а затем пошли врукопашную. Знает, что все нападавшие мертвы. Тут я ему ничего нового не скажу, а проколоться могу, не зная местных терминов. А вот чего он не знает, так этого нашего разговора с маньчжурским послом. Кто бы ему рассказал? Значит, с него и пойдем.

– В нашей беседе посол Лин И говорил, что неофициально возлагает ответственность за убийство Чжень Ю на триаду. Точнее сказать, он считает триаду исполнителями совершенного преступления, а заказчиками называет империю Мин. В то же самое время Лин И подчеркнул, что официальная позиция Золотого дворца будет направлена на предъявление обвинений Благовещенскому княжеству, а не истинным виновникам.

И князь, и Шварценеггер смотрели на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Сперва я решил, что такую реакцию вызвали сообщенные мною факты, но когда Николай Олегович открыл рот, понял, что ошибся.

– Ты чего казенщиной сыпешь? Не журналистам интервью даешь.

Прокол. Дело даже не в самом факте использования обтекаемых чиновничьих оборотов, а в том, где и когда я их использовал. Видимо, на совещаниях у князя приветствовалась более простая манера общения. Ладно, это довольно легко поправить.

– Контузило, видать, – смущенно хохотнул я.

Князь шутки не принял и вгляделся в меня пристальнее.

– Гребаным пульсаром?

То же самое явно хотел произнести и князь, но Шварценеггер его опередил. Менее дипломатично, но емко – не отнять.

Николай Олегович укоризненно глянул на воеводу, или кто он там по должности, после чего вернул внимание мне.

– Я тоже удивлен, Игорь, – произнес он. – Ты с утра сам не свой.

«Знал бы ты насколько!»

– И Мишико еще отчитался, что ты косоглазых хотел живыми взять. Будто не знал, что смысла в этом никакого нет.

Молчать. Молчать! И держать лицо! Намек на улыбку, серьезный взгляд, расслабленная поза. Начнешь оправдываться, только хуже сделаешь. А так князь, глядишь, выговорится, и можно будет свои карты разыгрывать.

– А еще силу только в защиту использовал, – влез здоровяк.

Замолчали оба. Смотрели на меня выжидательно, но, слава богу, без угрозы. Только с легким оттенком недоумения. Мол, что же ты, братец! Ждали, в общем, моей реакции.

«Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу!» – всплыла в памяти фраза бородатого анекдота. Интересно, а в этом мире был разведчик Исаев? И владел ли он магией?

– И вы, судари мои, на основании банального отравления решили заподозрить меня в сговоре с триадой?