– Как два пальца, – выдохнул я с облачком пара и огляделся.

Территория завода была безлюдна. Собаки на меня тоже ниоткуда не кидались. И достаточно было бегло окинуть взглядом снежные заносы, чтобы понять: как минимум сутки тут никто не ходил. Не такой уж сильный снегопад.

Я двинулся вдоль стены здания – единственного на этой территории. Старался ступать бесшумно и прислушивался к гробовой тишине. Нашёл занесённую снегом металлическую дверь, скользнул к ней. Потянул за ручку – заперто.

– Ладно, – выдохнул я и поднял взгляд кверху.

Надо мной тянулся ряд зарешеченных окон со старым и мутным стеклом.

Я поставил ногу на ручку двери, подпрыгнул и схватился за решётку ближайшего окна. Уперся ногами в стену и что есть силы рванул назад.

С тихим, но в этой мрачной тишине показавшимся оглушительным шумом решётка вылетела из подгнивших старых кирпичей.

Приземлившись на ноги, я отбросил решётку и повторил маневр, только теперь закрепился на подоконнике. Совершенно некстати мелькнула мысль: «И этот человек жаловался, что не может выбраться через окно из комнаты! Скажи уж честно, просто хотелось лишний раз заглянуть к Кристине».

Впрочем, я тут же отмахнулся от этой мысли. Кристина осталась в другой жизни, как и все остальные. Сейчас есть только я и этот чёртов завод.

Пару мгновений я потратил, вглядываясь сквозь мутное стекло в недра завода. Окно принадлежало к одному из цехов – пустой коробке, где, наверное, некогда стояли станки. Сейчас – ни души, ни движения.

Ну что ж… Момент истины.

Я саданул по стеклу локтем. С печальным звоном осколки осыпались внутрь. Я спикировал на пол одновременно с последним из них, метнулся к открытой двери. Вернее – к пустой дверной коробке, единственному выходу из цеха. Прижался к стене, затаил дыхание.

Тишина. Никто не нёсся меня убивать, не было слышно недоуменных переговоров. И вдруг я заметил на стене – той, что с окнами, – знаки. Они выглядели, как в банальных ужастиках о призывах нечистой силы. Круги, вписанные в них звёзды и треугольники с какими-то надписями. Не русский, не латынь, не английский и не французский – всё, что я мог о них сказать.

Сосчитав до десяти, я достал один из револьверов, взвёл курок и вышел из цеха в коридор. Пять минут мне потребовалось, чтобы понять: завод пуст. Здесь не то что не было людей, здесь вообще ничего не было. По крайней мере, на первом этаже. Ни одного станка, ни даже ржавого болта на полу.

Зато на стенах повсюду красовались пентаграммы и прочие таинственные «узоры». Мысленно я выругался – чуть ли не впервые с тех пор, как попал в этот мир, пожалел о его недостаточном развитии. Будь у меня сейчас нейроимплант… Да хотя бы смарт-очки, или самый дешёвенький телефон! – и я бы смог сделать снимки. Потом показать их кому-нибудь. Хоть тому же деду. Или самому поискать – библиотека в Академии обширная, наверняка что-то подобное найдётся.

Кстати, в моём родном мире я бы смог не только сфотографировать эти символы, но и тут же прогнать их по сети. Найти соответствия и за пару минут узнать вообще всё, что мне требовалось!

Ладно. Постараюсь хотя бы запомнить эти круги. Фотографическую память я в себе-прошлом развил весьма успешно. Однако там это, опять же, имело чисто практический смысл: я мог при помощи нехитрых технологий выгрузить воспоминания на накопитель в виде файлов, а потом – распечатать их. Здесь же всё равно придётся повозиться. Плюс, я не уверен, что фотографическая память сработает в мозгу Кости. Он, конечно, уже начал перестраиваться, но там ещё работы – вагон.