– Года три-четыре, – вздохнула я. – После той войны меня и обручили.

– И чтобы этого больше не повторилось, Свенгельда должен сменить такой же сильный человек, и дань не будет уменьшена ни на веверицу. Это понимают все. И твой муж тоже. Поэтому… похоже, он не хочет, чтобы этим человеком стал я.

– А я бы очень хотела, чтобы им стал ты, – призналась я. – Для меня было бы таким счастьем иметь рядом близкого родича. Я знаю… мой муж, и Маломир, все прочие древляне ненавидят русов, Ингвара и тебя, но… я никогда тебя не предам. И как бы мне ни хотелось, чтобы ты остался… если они умышляют на твою жизнь, я скажу тебе: уезжай.

– Нет, сестра! – Хакон засмеялся. – Ты ведь не посоветуешь мужчине бежать от битвы? Если мне придется завоевать Деревлянь – что ж, это лучше, чем получить готовое! Я уже сыт по горло плодами чужих подвигов, которыми меня с детства пытались кормить. Я докажу им всем, что я ничуть не хуже, чем мой брат Ингвар, мой отец, мой дед и даже сам Харальд Боезуб!

– Да, конечно. – Я сжала руки, стыдясь своего беспокойства и все же не в силах с ним совладать. – Но я прошу тебя… когда вы поедете на лов… будь чуть-чуть осторожнее!

– Я буду очень осторожен! – выразительно ответил Хакон и сжал мои руки своей ладонью. – Я еще недостаточно прославился, чтобы умирать!

Кузница стояла на отшибе, на берегу Ужа – чтобы не наделать пожара, и поэтому в ней нередко сходились те, кому надо было поговорить без чужих ушей.

– Асы мои! Старикан-то совсем рехнулся! – Бьольв ходил туда-сюда по тесному помещению, держась за голову. – И если бы не вы, дураки, мы бы так ничего и не узнали!

– Скажи спасибо! – буркнул из угла Кислый.

– Да не сделает он этого! – горячо возражал Ольтур. – Не настолько он еще… из ума выжил. Какой там Харальд Боезуб! Пойти на войну, чтобы там убили? Какой дурак такое сотворит?

– Было такое, – Бьольв кивнул. – Харальд Боезуб прожил сто пятьдесят лет и сам вызвал на бой Сигурда Кольцо. Нам отец еще в детстве рассказывал, так что все правда. Он желал умереть в сражении и попасть в Валгаллу, а не сдохнуть у себя в постели и пойти к Хель, но все соседи его так боялись, он был так могуч, а войско его так велико, что с ним связываться никто не хотел.

– Точно как с нашим стариком, – опять буркнул Кислый.

– А чтобы решиться против него выйти, собрались всем миром: все князья, сколько их было, даже от словен пришли. И корабли их заняли все море, так что по ним можно было перейти, как по мосту. А стяг Харальда держала валькирия, ее звали Висна.

– У нас есть одна, которая будет держать стяг, – сказал Клин, кузнец, чьи владения здесь были. – Вы ведь из-за нее ввязались, да, Ольта?

Невысокий ростом, светловолосый Клин выглядел моложе своих лет, однако был весьма искусным кузнецом. А его родной брат Лис, такой же внешности и неприметной, тихой повадки, считался из лучших воинов среди младшей Свенгельдовой дружины. Сейчас он сидел на ларе с железным ломом и молча наблюдал за спорщиками. Они были киевлянами родом и прибыли в Деревлянь с отцом, давним спутником Свенгельда. Как и Бьольв, отец которого, Гисмунд, приехал с воеводой еще из Волховца и вскоре женился на киевлянке, благодаря чему Бьольв имел родню в Киеве.

Ольтур только глянул, будто огрызнулся взглядом.

– А пусть воевода затеет войну со всем светом! – воскликнул он, не желая говорить о Соколине. – Мы пойдем с ним! И все умрем с ним, если будет надо, но не позволим, чтобы здесь задирал нос какой-то рыжий хрен!

– Но чем вам поможет, если вы его прогоните? – взывал к его разуму Бьольв. – Кто он и кто ты – это старик правильно сказал. Ну, уедет он. Другой появится. Ты же не думаешь, что ее тебе отдадут? Если думаешь, то и есть дурак.