Итак, мы видим вполне связный рассказ, который притом согласуется с событиями собственно русской истории (русско-византийская война 941 года). И главным героем ее является некий вождь по имени Хельги. Разумеется, исследователи давно задавались вопросом, кто же это такой. Вот что пишет об этом известный историк М. И. Артамонов в книге «История хазар»:

«Одни исследователи полагают, что наименование князя Руси в письме хазарского еврея является простой ошибкой, что автор спутал Игоря с его славным предшественником Олегом, другие считают, что путаница произошла не с Игорем, а с его женой Ольгой, третьи думают, что полное имя Игоря было скандинавское Хельги Ингер, что по-русски значило бы Олег Младший, в отличие от Олега Старшего или Вещего, наконец, четвертые утверждают, что эпитет Хельги, по-шведски «святой», прилагался ко всем русским князьям и входил в состав их титула и что еврейский аноним пользуется этим эпитетом, не упоминая имени, которое было Игорь. Однако ни одно из этих объяснений не может считаться удовлетворительным… Так, например, смешение Хельгу с Игорем невероятно, хотя бы уже по тому, что последний был убит древлянами, тогда как Хельгу погиб в Персии – в Закавказье. Замена в еврейско-хазарском документе Игоря Хельгу не может быть объяснена недостаточной осведомленностью автора, а тем более наличием у Игоря, кроме имени, известного русской летописи, других имен или прозвищ. Зато в данной связи существенный интерес представляет сообщение Новгородской летописи о воеводе Игоря Олеге. Хотя этот Олег отожествляется с Олегом – великим князем киевским, не исключена возможность, что в легендарном образе Олега Вещего совместились черты не одного, а двух одноименных персонажей. Можно допустить, что вторым из них и был воевода Хельгу-Олег, приобретший в Хазарии настолько большую известность, что полностью заслонил своего современника – великого князя киевского Игоря. Вместе с тем нет решительно никаких оснований считать Хельгу князем, независимым от Игоря, представляющим какую-то особую Русь, отличавшуюся от Руси киевской и обитавшую где-то, не то в Крыму, не то на Таманском полуострове, так называемую Черноморскую Русь… Ясно, что Хельгу предводитель не какой-то особой руси, а все той же руси киевской, которая в это время уже являлась решающей силой Восточной Европы».

От себя добавлю, что отнесение этого сообщение к Олегу Вещему сомнительно еще и потому, что Хлгу совершал свои подвиги на тридцать лет позже. Нам вовсе не обязательно считать, что Олег Вещий умер именно в 912 году, как это утверждает ПВЛ, но все-таки слишком смело продлевать время его жизни на тридцать лет, на целое поколение. К тому же рубеж 930-940х годов – однозначно время Игоря.

Как видим, судьба Хлгу «не подходит» никому из уже известных исторических лиц. Так что мешает сделать совершенно естественное предположение, что это просто другой человек, которому не нашлось места в преданиях и летописных легендах? Логичнее всего будет вывод, что этот Хлгу был каким-то младшим родственником Олега Вещего, входил в правящий Русью род, но не был прямым наследником киевского стола, из-за чего и искал себе счастья за морями.

Или проиграл династическую борьбу чете Игоря и Ольги. Казалось бы, раз уж у Олега Вещего была младшая мужская родня, то и наследником должен был стать кто-то из этого круга. И нельзя утверждать, что таких возможностей и попыток не было. Не исключено, что Хельги-племянник (условно назовем его так) боролся за дядин стол, но ему не хватило сил одолеть Игоря, за которым стояло «северное королевство»), а брак с Ольгой давал тому и династические права. Хельги-племянник был вытеснен из Киева, попытался захватить себе королевство на Каспийском море, но сил и удачи не хватило и здесь. Он погиб за тридевять земель, в истории Руси особой роли не сыграл, а в сложившейся через сто лет концепции «Игорь – сын Рюрика и единственный законный владыка» таким персонажам, представлявшим другой, Олегов род, и вовсе места не нашлось.