— Я сказал ровно то, что хотел сказать, — снова рыкнул Сероволковский. — За нарушение должностных инструкций и техники безопасности объявляю тебе строгий выговор с занесением в личное дело. И лишаю премии.

— Но… Как это? За что? — растерянно протянула я. — Ведь гнездо того… тю-тю!

Подполковник грохнул тяжёлым волосатым кулаком по толстой столешнице, аж чашечки на блюдцах подпрыгнули с жалобным звоном. И я вздрогнула, снова замирая в позиции смирно, под рык шефа.

— Старшина Воронцова-Вельяминова, что предписывает инструкция при встрече с вурдалаком?

Стальные нотки в вопросе заставили меня сглотнуть вязкую слюну. На автомате я выдала заученный текст:

— Сообщить в Башню, вызвать в подкрепление бригаду зачистки и оставаться в укрытии, по возможности, не выдавая своего присутствия и соблюдая тишину.

— Вот. Во-о-от. А ты что сделала, девчонка?

Ярость окрасила радужку оборотня в пятьдесят оттенков оранжевого и красного. Подполковник едва сдерживался, чтобы не наброситься на меня одним прыжком и не откусить голову… Конечно же, он этого не сделает! Ведь объявил благодарность всё-таки! А мне надо держаться до конца.

— Я, господин подполковник, приняла решение попытаться уничтожить гнездо, потому что вокруг были смертные! А эти твари вонючие свили гнездо в самом людном месте! Обнаглели они. Надо было их проучить!

— Бестолочь! А если бы там была самка с детёнышами?!

Сероволковский сорвался на крик, и я вдруг ясно поняла, какую глупость вытворила. Самка вурдалака, защищающая потомство, опаснее орды безмозглых кваркеров. Последствия схватки с такой ордой я видела лично несколько лет назад, во время бунта нежити. Многие тогда умерли от рваных ран, причинённых острыми когтями, а другие — от заражения крови ядовитой слюной кваркеров…

— Не было там самки, — тихо, но уверенно пробормотала я. Шеф услышал и раздражённо спросил:

— Ну вот откуда ты могла знать? Откуда?

— Я чувствовала.

— Что ты чувствовала? Ты не медиум, не ведьма! Ты охотница! Я могу понять твоё чутьё, когда речь идёт об эмоциональной нежити, но вурдалаки не имеют эмоций! У них не происходит эманации ауры просто потому, что у них нет ауры!

— А всё равно я чувствовала…

Сероволковский устало вздохнул, проводя ладонью по лбу, словно стряхивая с себя негатив. Потом махнул, усаживаясь в кресло:

— Садись, Кнопка. Чаю попьёшь со мной?

— Попью, — согласилась, устраиваясь на стуле напротив. Шеф подвинул мне сахарницу:

— Давай, сласти побольше. Как голова?

— Нормально, спасибо.

— Покажись завтра Лазареву. Не шути с этим.

— Есть, господин подполковник.

— Брось, Кнопка, не сейчас. Официально я тебя вздрючил, теперь поговорим камерно. Ну как ты могла? Ты же понимаешь, что напугала всех! Я думал, у меня сердце остановится, когда мне принесли новость на хвосте!

— Вы же сами сказали, Сергей Власьич, что я охотница, — осторожно ответила я, помешивая сахар в чашечке. — И знаете, что я лучшая охотница в Москве! Ничего же не случилось!

— Но могло случиться, — веско заметил он. — Представь себе, Кнопка, что сейчас думают курсанты? Что думают твои товарищи-агенты? А думают они вот что: Воронцовой-Вельяминовой можно, значит, и нам можно! К демонам должностные инструкции! К демонам технику безопасности…

— Простите, Сергей Власьич… Об этом я не подумала.

— Не подумала. А ведь инструкция не от скуки прапоров писана. Она кровью писана для сохранения вашей же жизни!

— Ну ладно вам, не ругайтесь больше, — улыбнулась я примирительно. — Больше не буду, честное охотничье!

— Конечно, не будешь, — вдруг подмигнул мне подполковник и откусил половину от булочки. Зажмурился от удовольствия: — М-м-м, моя любимая мясная начинка! А не будешь потому, что у тебя времени не будет. Агент два ноль шесть, с завтрашнего дня ты направлена на секретное задание.