Эта несуществующая девчонка жила гораздо лучше меня. У меня не было возможности заниматься конным спортом и брать уроки пения. Пение — это, конечно, перебор. Скажу шефу. А вдруг попросят спеть? У меня талантов много, однако вокал в них никак не входит. То ли стадо медведей потопталось по ушам в детстве, то ли я родилась без слуха и голоса, но с пением придётся что-то придумать. А вот триатлон, где Ада взяла кандидата в мастера, уже ближе к моему профилю. В беге и плаванье я всех порву. А с великом разберёмся…

Шестьдесят девятый автобус подошёл, дыша жаром из-под колёс, и я забралась в него. Как ни странно, народу было совсем ничего, и места сзади были полностью свободны. Докатив чемодан до хвоста, я села на длинное сиденье и пристроила саквояж на коленях. Автобус чуть потряхивало на не очень гладкой дороге, и мне не хотелось разбить террариум. Огляделась.

Рядом сидел маленький человечек — старичок с бородой, одетый в крохотную шубку из воняющего нафталином чёрного меха и в вязаную шапочку типа «петушок». На плече у человечка висела огромная сумка — потёртый портфель на двух замочках. Был дедуля слишком мал даже для карлика, и я доброжелательно улыбнулась:

— Привет!

Он прищурил глаза, которые совсем скрылись в морщинках век, и подозрительно спросил:

— Это вы мне?

— Тебе, тебе.

Старичок повёл рукой перед нами, и я ощутила тонкую, но надёжную пелену морока, который укрыл нас от остальных пассажиров. Магический народец силён во всяких таких штучках — раз, и все забыли, что на заднем сиденье автобуса девушка с чемоданом. Не магия, но что-то близкое, ещё не до конца изученное. Транспортник кивнул:

— А чтой-то господа теперича на автобусах раскатывают? Мода новая иль шта?

— Ну, я не из мажоров, — рассмеялась и протянула руку: — Ада!

— Евстахий, — дедок пожал мою ладонь сухенькими пальцами. — Кто ж вы такая?

— Так… оборотень, — ответила я, в последний момент прикусив язык, чтобы не сказать: «Охотница».

— Ага, понятно. С прибытьицем! В командировку аль жить туточки будете?

— Учиться я приехала. В МаГУ здешний.

— А откедава, ежели не слишком нескромный вопрос?

— Из Москвы.

Парасольник вздохнул тяжко, покрутив головой, пробормотал:

— Вот ведь… Все отсюдава хотят в Москву, а эта наоборот…

— А что поделать? Змей в холоде изучают, а то в тепле они активничают много.

Я с опаской покосилась на саквояж. Как там Марфа, интересно? В сопроводительном документе говорилось о кормлении два раза в неделю, значит, первый раз мне надо будет дать еду змее через три дня. И уже сейчас страшно об этом подумать… Пусть уж лучше спит себе тихонечко в прохладе…

— Погодь-ка, работа не ждёт, — Евстахий вдруг оживился, спрыгнул с сиденья и поспешил в центр автобуса. Я с улыбкой наблюдала, как он подхватил газету, оставленную вышедшим пассажиром, и вернулся ко мне. Газета улеглась в недра безразмерного портфеля, и парасольник довольно похлопал по облезлому кожаному боку:

— Вона чего. Будет чего почитать на досуге!

— Слушай, а местного «Криминального вестника» нету? — я попыталась заглянуть в портфель, но старичок ревностно загородил доступ собственным телом:

— Погодь! Гляну!

И закопался внутри. Криминальный вестник Москвы ничего не писал о криминальной обстановке в Омске. Есть шанс, что тут мне удастся почитать версию журналистов. В вестнике существ тоже ни словечка о происшествиях в МаГУ не было. В папке, переданной мне Перфильичем, была всего одна бумага — три убитых студента змееведческого факультета, их имена и сущности, нанесённые травмы. И всё. Предельно лаконично и сухо описаны обстоятельства обнаружения трупов, указаны свидетели, с которыми требовалось поговорить, а также сотрудники местного департамента полиции. Но это на самый крайний случай, действовать я должна была самостоятельно. Это, конечно, минус. А плюс — мне дали полный карт бланш.