– Так успеем. И нас вывезут.

– Не успеем! Никто зеков ждать не будет! – крикнул Илья. – Дядя Виталь, они вчера нам всё могли сказать. А вместо этого, такие добрые: «это возьмите, то возьмите»… Знали же, мрази!

Родион часто слышал, что в посёлке рабочих сильно недолюбливали. Хоть те ничего неправомерного не совершали, да только люди всё равно их боялись.

Шабудинов заглушил мотор и спрыгнул из кабины.

– Пру-пу-пу-пу…

– Всё, как ёжики тут зажаримся, – сказал кто-то из лесорубов.

– А если к реке? – спросил Родион. – Часть леса же сплавляют. Там, может, что осталось. Далеко ли до реки?

– Часа два.

– Маугли дело говорит, – кивнул Илья. – Там плоты могли остаться. На крайняк соберём что-то. Течение там не злое должно быть.

*

До реки бригада добралась без приключений. На месте сплава оставались ещё связки брёвен, которые ждали паводка. Да только без паводка их в воду даже с помощью крана-манипулятора невозможно было спихнуть. Но и крана-манипулятора тоже не было. Ласточка проехала свой последний рейд и больше уже не заводилась. Мужики бросились мастерить плоты. Время ещё оставалось, но запах дыма был уже нестерпимым. Таким, что пришлось рвать одежду и делать маски.

«Почему кто-то посчитал, что правильно будет сгореть заживо всем этим людям? – думал про себя Родион Раскольников, остервенело таская брёвна с места к месту сбора новых плотов. – Значит, это справедливость? Почему? Разве их ТЫ не любишь? ТЫ же всех любишь. Не для страдания человек приходит в этот мир, а для любви». Юноша подбежал к одному дереву и взял из местных инструментов небольшой топорик с резным лезвием.

На долю секунды бывший студент словно оказался в другом месте и увидел девушку со светлой косой и тёплой улыбкой. Как разноцветные стёкла, вспыхивали в его сознании образы, и всё это в одно мгновение. В долю секунды, которая показалась вечностью.

«Не для страданий», – отозвался женский голос в его голове.

В следующий момент Раскольников обратил внимание на свою ладонь: она словно начала увеличиваться. Затряслось тело. Ему стало тесно в одежде. Кости ломило. И молодой человек закричал. В этой ярости он ощутил невиданную силу. И, будто ожидая, что наваждение вот-вот закончится, бросился к связке огромных брёвен, которые, думалось, останутся на этом берегу навечно. Родион упёрся ногами в землю и навалился на многотонную связку. Он не слышал и не видел ничего, чувствовал лишь привкус крови во рту, едкость дыма и этот момент силы и понимания, что он сейчас спасает людей. А затем парень услышал грохот, ноги его обдала ледяная вода. И всё вокруг погрузилось во тьму.

*

О том, что тогда на самом деле случилось, Раскольников узнал не сразу. Мужики решили, что видели то самое состояние аффекта, когда человек способен высвободить весь свой ресурс. Так ему и объяснили. По реке их несло весь следующий день, пока гарь и дым не остались далеко позади, а за горизонтом не стал различаться какой-то районный центр. Родион пришёл в себя лишь неделю спустя.

*

После этого случая в леса мужчины не вернулись. Все разъехались кто куда. Только Виталий и Родион остались в Екатеринбурге. Раскольников снял небольшую комнатку в частном деревянном домике неподалеку от Эльмаша. Из удобств – только койка да шкаф. Кухня и ванная были общие. Из соседей – одинокая женщина лет пятидесяти, с восемью кошками, пара студентов и жилец-алкоголик. Так-то вполне общительный малый, но иногда уходил в запой.

С документами пришлось повозиться. Заплатить штраф. Но теперь был Родион Раскольников при паспорте. Настоящим гражданином.