Соня перебила ее:

     — Я умная женщина! Мудрая!

     — Хуюдрая! Никогда в жизни мужчина не будет уважать женщину, которая не имеет своего мнения и прогибается по любому поводу. Кому нужна бесхребетная баба без характера? Ты же не высказываешь своих предпочтений и не проявляешь себя, ты тупо ему подчиняешься. Мудрая она… рабыня, вот ты кто!

     — Ладно, все, сдаюсь.

     — Подойди к зеркалу, — приказала Вероника.

Софья послушно встала и подошла к огромному, во весь рост зеркалу в раме из серого мрамора. Выглядела она сегодня ужасно, и не из-за гипса на руке, а потому что устала. Ночью в больнице так и не удалось нормально поспать, то нянечки по сто раз заходили в палату, то в коридоре кто-то громко кашлял и шаркал ногами. Все, чего девушке хотелось сейчас — добраться до дома, нырнуть в свою постель и не просыпаться до утра. Эти мечты были прерваны Вероникой:

     — Теперь честно отвечай на мои вопросы, только честно, договорились?

Соня кивнула.

     — Как тебе то гнездо, что у тебя на голове?

Соня посмотрела на свое отражение, как будто видела впервые, и призналась:

     — Ужасно. Я давно хочу вернуть себе мой темный цвет. Только чтобы они не кучерявые были, а выпрямить.

     — Угу, как у всех этих уточек надувных, да? И губы варениками тоже нравятся?

     — Нет. Надувные губы ужасны.

     — Хоть тут вкус не хромает! Дальше идем. Фигура?

     — Конечно, нет!

     — А почему ничего не делаешь?

     — Пробовала. Ничего не получается. Срываюсь.

     — Придется постараться. Ты должна себе нравиться. Не Максу. А себе. У тебя пять килограммов лишних.

     — Макс говорит, что десять…

     — Так… не беси меня… сильно он разбирается, у него скорей всего уже давно пивное пузо торчит.

     — Ничего у него не торчит, — возразила Соня, — он каждый день спортом занимается.

     — Вот и ты займешься. Я как раз купила годовой абонемент в спорт-клуб Романов, и у меня есть месяц бесплатного посещения для друга. Будешь ходить каждый день и отчеты мне посылать.

     — С гипсом? — округлила глаза Соня.

Вероника посмотрела на ее руку, как будто впервые увидела на ней гипс, потом перевела взгляд на свою.

     — Да… что-то я забыла про это… ладно, тогда пока только строгая диета: сто граммов отварной куриной грудки и салат из капусты с огурцом. Питаться этим только когда понимаешь, что умираешь с голоду. Так целый месяц. Итог — минус десять кило. Проверено лично мной.

     — Попробую…

     — Действовать, а не пробовать надо. Сегодня ты уже не успеешь, тебе отдохнуть после больницы надо, но завтра ты красишься в свой натуральный цвет. Хочешь выпрямить волосы — на здоровье. Ну и самое главное. Когда Макс приходит к тебе в квартиру — ты просишь его уйти. Говоришь, что поняла, что вам не по пути.

     — Вообще-то это его квартира.

     — Какая разница? Он же не выгонит тебя? Потому что ты его женщина, пусть не жена, но мать его сына.

     — А если выгонит?

     — Тогда полный трындец.

     — Кому? Мне?

     — Всем вам. Если мужик может выгнать мать его ребенка на улицу, то зачем нам такой мужик?

Софья опустила глаза и стала отколупывать лак на ногтях.

     — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Готова идти домой?

     — Да.

     — В силах уверена?

     — Да!

     — Вот это настрой. Молодец. Вперед!

Соня вышла из подъезда и огляделась. Какой же замечательный район Хамовники — самый центр города. Соня обожала Москву. Ей, как человеку искусства, было сложно ходить и смотреть под ноги. Она вечно задирала голову и рассматривала здания. И сейчас она вышла и с замиранием посмотрела на дом, в котором жила подруга: старинный, ухоженный, окруженный красивыми, спорящими друг с другом по броскости домами. И совсем недалеко от Арбата.