Соня была ошарашена визитом, но ничего ей не сказала, зашла с Матвеем в детскую и не выходила.

Женщины чуть пошумели, но театр без зрителей — скучное мероприятие, и Ариадна Адамовна стала провоцировать Соню на скандал. То крикнет, чтобы она ей бокалы принесла, то вдруг ее от шампанского мутит, и она требует белого вина купить. Причем срочно! Соня терпела до позднего вечера все выступления несостоявшейся свекрови, но когда та обозвала Матвея выродком и пообещала подружкам, что она его и его мать, указывая на Соню кривым пальцем, выбросит из этой квартиры, то девушка не выдержала и за шкирку вытолкала на площадку главную героиню представления. Ее подружки покинули сцену сами.

Так как спектакль был прерван, финал пришлось доигрывать чуть позже, правда, с другими зрителями: был инсценирован грандиозный скандал, за которым последовало недельное пребывание в больнице в предынфарктном состоянии и, как итог, мировая договоренность между мамой и сыном. Они сошлись на решении, что Ариадна Адамовна больше никогда не придет в квартиру Максима, но тогда тот переписывает эту жилплощадь на ее имя.

От воспоминаний об Ариадне Адамовне Соня скривилась, всунула ноги в тапочки и поплелась на кухню.

Она решила собрать всего один чемодан, все равно больше унести не сможет, одна рука в гипсе, только другая свободная. Возьмет необходимые вещи и несколько пар обуви. А вот что делать с картинами? С красками? С мольбертом? Как все это перевезти?

Соня была прописана в квартире матери, куда и собиралась переехать. Представляла себе, как мать начнет кричать, обзывать ее… и Милана ей в этом поможет, она не сомневалась.

Семья у Сони тоже была странной.

Отца она никогда не видела. Милана — ее родная сестра, старше ее на два года. Один ли был у них отец? И кем он был? Мать не любила, когда ей задавали такие вопросы, и никогда на них не отвечала.

Соня допила чай, осмотрела родную кухню, мысленно попрощалась с ней, сполоснула посуду, которая лежала в раковине, и поплелась собирать чемодан.

Через час она стояла на пороге. Покидать эту квартиру было больно: она сама лично занималась ремонтом, обставляла ее мебелью. Пусть по документам она была не ее, но Соня любила эти восемьдесят квадратных метров уюта и тепла. И уходить ей было тяжело.

Ничего! Сейчас отнесу вещи в дом матери и вернусь за картинами, — подумала Соня. Ей до конца недели надо было закончить два портрета, так что все равно сюда она еще должна вернуться.

Главное — договориться с родственниками. Она имеет право проживать там, где прописана!

Соня вызвала такси и уже через пятнадцать минут была у родного подъезда.

Но разговор не задался с самого начала. На пороге ее встретила Милана, и, когда увидала чемодан, сразу догадалась, что сестра собирается поселиться у них:

     — В смысле, ушла от Макса? А мы тут при чем? Где ты собираешься жить?

     — Я тут прописана. И одна комната, это как минимум, принадлежит мне!

     — Какая комната? — закричала Милана. — В одной живу я, в другой Варя, в третьей мама. Где ты собираешься жить?

Варя — дочь Миланы, ей недавно исполнилось двадцать. Милана родила ее в десятом классе от наркомана Вити, которого не стало через год. Они никогда не были расписаны, и Варя носит фамилию Миланы — Яблонева. Впрочем, как и Соня.

Девушке с трудом удалось запихнуть чемодан в коридор и закрыть за собой дверь.

     — Перевози свою Варю к себе в комнату.

— Возвращайся к своему придурку Максиму, пока не поздно! Я тебе серьезно говорю, ничего у тебя не выйдет! Он богатый Буратино, пусть купит тебе отдельную квартиру, если вам не живется вместе.