2022 год завершался в, мягко говоря, безрадостной атмосфере. Проблемы Российской армии оказались более тяжёлыми, чем предполагали даже заядлые пессимисты. Интенсивность и ярость сопротивления украинских войск, напротив, оказалась выше, чем кто бы то ни было ожидал. Однако маятник общественного мнения, как выяснилось, чрезмерно сильно качнулся в обратную сторону. Если до СВО Российскую армию капитально переоценивали, то теперь мировое, украинское и частично даже российское общественное мнение склонились к другому стереотипу о наших вооружённых силах. Их рассматривали как неповоротливое слабосильное сборище недотыкомок. Почти никто из аналитиков не обратил внимание на то, что российские военные могут делать выводы из хода боевых действий, а восторг (и уныние с российской стороны) по поводу исхода боёв под Харьковом и Херсоном несколько смазали простой факт: Украина одержала эти победы при подавляющем собственном преимуществе, не только качественном, но и в первую очередь количественном. Мобилизация в тылу позволила российским войскам создать куда более плотные боевые порядки перед кампанией 2023 года. Никто из аналитиков не сумел предугадать реальный ход боевых действий в 2022 году. Но 2023-й оказался столь же непредсказуемым.
Евгений Норин
Выживач
Максим, мирный житель
Я следил за этим конфликтом ещё с 2013 года. Да и невозможно не следить, когда ты живёшь буквально на границе зоны «АТО»[1]. Ещё до февраля 22 в воздухе витала напряжённость, все понимали: что-то будет.
Но как всё обернётся для меня и моего города, я не догадывался. Или не решался принять.
Утро 24 февраля для меня началось в 5:00. Жил я на востоке города, в самой простой девятиэтажке, зато с прекрасным видом на море. Услышав первый далёкий хлопок, спокойно проснулся, прочитал гору сообщений, в одном из которых мой друг, живущий в 15 минутах ходьбы, написал, что к его соседям случился прилёт чего-то тяжёлого. Потом я взял 4 канистры для воды и пошёл в круглосуточный магазин.
Я был наивен. Мне казалось, что, наблюдая за этой войной с 14 года, я лучше понимаю, что делать, и поэтому выглядел сравнительно спокойным на фоне паникующих людей вокруг.
Первые пару дней прилёты были только на окраинах, поэтому у меня всё ещё были свет, вода, газ и интернет. Я всегда держал телефоны и павербанк заряженными на максимум, а всю тару, куда можно было налить воды, – заполненной.
Мои родители жили в 20 минутах ходьбы, в частном доме. Они тоже понимали, что что-то надвигается, сделали запасы простых продуктов вроде муки и крупы и заполнили морозилку мясом. Как потом оказалось, всё это не пригодилось.
25 февраля вечером ко мне пришёл тот самый друг, о котором я писал выше, – забрать павербанк, который оставлял на зарядку. К тому моменту прилёты на окраинах уже были регулярными. Настроение было боевое, даже весёлое, нам всё ещё казалось, что мы готовы к тому, что происходит, и вообще нас это мало коснётся. И тут мы наблюдаем, как в море, метрах в 300 от берега залетает полновесный пакет[2] «Града». В этот момент наш задор несколько поубавился. Мы начали осознавать, что арта работает не всегда точно по целям.
С тех пор обстрелов было всё больше, и они были всё хаотичнее. Затем отключили свет и воду. Обстрелы были всё ближе к нашему дому. Люди перестали выходить даже во двор, чтобы дойти до машины.
27–28 числа в ближайшее ПТУ заехали «захисники»[3] и расположились там. Было очевидно, чем это для нас чревато.
Фото автора.
Тогда же полноценно обстреливать начали наш жилмассив. Мы с женой пережидали обстрелы в тамбуре, нам он казался самым безопасным местом. Ощущения от обстрела безумно неприятные. Тебе страшно, ты хочешь это закончить, но не можешь. Не можешь уйти, не можешь даже спрятаться.