Она оглянулась на Горацио в поисках поддержки.

Кот невозмутимо вздернул нос.

– Ничего более похожего на дом ему уже не найти.

Олив снова посмотрела на Мортона.

– Я скоро приду тебя навестить. – Она помедлила. – Если хочешь, конечно.

Мальчик отступил на шаг назад. На лице его испуг боролся со злостью. Злость победила.

– Мне все равно, – нахмурясь, пожал он тощими плечами.

– Ну и ладно, – парировала Олив. – Тогда… прощай.

– Прощай, – сказал Мортон, демонстративно глядя куда-то в сторону.

Сердито вздохнув, девочка отвернулась и поспешила следом за Горацио, который уже рысцой двинулся назад. Пройдя половину пути, девочка оглянулась. Освещенный тусклым серым светом мальчишка так и стоял перед своим огромным пустым домом, белея мешковатой ночной рубашкой посреди безлюдной улицы.

Следуя за Горацио, Олив молча прошла через поле в сторону рамы.

– Ну что, думаю, ты еще кое о чем догадалась? – спросил наконец кот тоном, который подразумевал, что это вовсе не вопрос.

– Вроде бы.

– На твоем месте я был бы поосторожней. Не дай никому понять, сколько всего ты знаешь.

– В каком смысле?

Горацио, помолчав, смерил Олив серьезным взглядом.

– Я неверно сформулировал. Не дай никому понять, сколько всего ты не знаешь. Теперь тебе нужно лишь держаться подальше от неприятностей. Быть может, стоит найти какое-нибудь тихое, мирное увлечение – такое, из-за которого никто не умрет. Например, собирай марки. В филателии весьма редко бывают смертельные случаи. – Горацио отвернулся и поскакал к раме. – Давай, поторопись. Нам нельзя долго здесь оставаться.

– Погоди… стой! – взмолилась Олив. – В каком смысле: «никто не умрет»?

Устало вздохнув, Горацио плюхнулся на траву и принялся вылизывать лапы.

– Во-первых, очки. Ты их нашла. Ты их использовала. Ты знаешь, что они делают.

– Ну, не совсем…

– У тебя обычно получается залезать в картины? – огрызнулся он, оторвавшись от умывания. – Для того чтобы попасть внутрь и обратно, нужно, чтобы очки были на тебе. Другими словами, не потеряй их в одной из картин, иначе окажешься в ловушке. Тогда у тебя останется единственная надежда – найти проводника, который тебя выведет. То есть – меня. И не оставайся в одной картине надолго, иначе никогда не выберешься. По крайней мере, до конца.

– Но почему тебе очки не нужны?

Горацио поколебался. Задняя нога вдруг потребовала его абсолютного внимания.

– Никогда не слышала, что кошки умеют видеть то, чего остальные не видят? – ответил он наконец сквозь клок своей огненно-рыжей шерсти.

– Нет, – сказала Олив, но Горацио к этому моменту был слишком занят вычищением хвоста и не отреагировал.

– Моя шубка в отвратительном состоянии, – пробурчал он.

– А мне кажется, ты очень-очень красивый.

– Правда? – На мгновение Горацио даже прервал гигиенические процедуры. На его морде промелькнуло польщенное выражение, но кот быстро от него избавился. – В общем, ты не самым лучшим образом зарекомендовала себя перед кое-кем, кто за тобой следит. Да еще и то, что ты только что сделала… это было опасно.

– Ну, я же не знала, что случится, если залезть в картину! – воскликнула Олив. – А потом уже не могла так просто бросить Мортона.

– Я не говорил, что не нужно было этого делать. Просто сказал, что это было опасно. – Горацио поднялся на лапы и поглядел на Олив снизу вверх. – Ты показываешь, что не станешь легкой добычей. Возможно, даже заставишь его попотеть. Так просто ему своего не добиться.

– Кому – ему?

Кот отвернулся и торопливо преодолел последние шаги до рамы.

– Увидишь, – сказал он, а потом вспрыгнул в коридор. Олив вылезла следом.