– Это было как гром среди ясного неба. Они просто сказали нам, что уходят. Мы спросили их, не делаем ли мы что-то неправильно. Ну, если есть проблемы, то мы все уладим, чтобы они передумали. Нет, ответили они, никаких проблем.

Грейнджер нажала на газ, и они помчались снова.

– Когда вы говорите «мы спросили», – поинтересовался Питер, – вы подразумеваете «мы», как если бы…

– Лично я в переговорах не участвовала, нет.

– Вы знаете их язык?

– Нет.

– Ни слова?

– Ни единого.

– Тогда… э-э… насколько хорошо они говорят по-английски? Я хочу сказать, что пытался узнать это и раньше, но никто прямо не отвечал.

– Но прямо ответить невозможно. Некоторые из них… может, даже большинство, не… э-э… – Голос сошел на нет.

Она закусила губу:

– Слушайте, вам не понравится, что я скажу. А мне этого не хотелось бы. Дело в том, что мы не знаем, сколько их вообще тут. Отчасти потому, что они прячутся, отчасти потому, что мы не умеем их различать… При всем уважении, но просто не умеем. Мы общаемся с несколькими из них. С десятком от силы. А может, их всего пять или шесть; если они меняют одежду, трудно сказать. И они немного говорят по-английски, достаточно для общения.

– Кто их учил?

– Я думаю, они просто сами нахватались, не знаю. – Она взглянула в зеркало заднего обзора, как если бы затор позади отвлек ее от ровного движения. – Вам бы у Тартальоне спросить. Если бы он еще был с нами.

– Что, простите?

– Тартальоне был лингвистом. Он прибыл сюда, чтобы изучать их язык. Собирался составить словарь и всякое такое… Но он… э-э… исчез.

Питер обдумывал сказанное несколько секунд.

– Да уж, – сказал он, – вы просто кладезь полезной информации, так? Если ждать достаточно долго, что-нибудь да всплывет…

Она вздохнула, снова впадая в раздражение.

– Я уже рассказала вам все, что знаю, когда сопровождала вас после посадки.

Это оказалось для него новостью. Он напрягся, чтобы вспомнить, как они вместе шли на базу в первый день его пребывания на планете. Слова испарились. Все, что он помнил, – это как она шла рядом.

– Простите меня. Я тогда очень устал.

– Вы прощены.

Путешествие продолжалось. В сотне метров от них в стороне виднелся еще один водоворот дождя, кувыркавшегося над землей.

– Можно проехать сквозь него?

– Конечно.

Она слегка вильнула, и они рассекли завихрение сверкающих капель, сразу же покрывшего их сказочно-ярким облаком.

– С ума сойти, да? – заметила Грейнджер без всякого выражения, включив дворники.

– Красота, – сказал он.

Прошло еще несколько минут, очертания на горизонте превратились в безошибочные контуры строений. Ничего особенного или монументального. Квадратные блоки – как небоскребы Британии, дешевые, утилитарные жилища. Совсем не алмазные шпили фантастического города.

– Как они себя называют? – спросил Питер.

– Ни малейшего понятия, – ответила Грейнджер. – Нечто непроизносимое, полагаю.

– И кто назвал это место Оазисом?

– Девчушка из Оскалузы, штат Айова.

– Вы шутите!

Она взглянула на него озадаченно:

– Вы ничего об этом не читали? Это ж единственное, что обыватель знает про Оазис. В газетах было полно статей, и один раз девчушку показывали по телевизору.

– Я не читаю газет и не смотрю телевизор.

Теперь пришел ее черед сказать:

– Вы шутите! Он улыбнулся:

– Я не шучу. Однажды Господь прислал мне сообщение с таким текстом: «Выбрось телевизор, Питер, это пустая трата времени». Что я и сделал.

Она тряхнула головой:

– Я уже и не знаю, как вас понимать.

– Буквально, – ответил он. – Всегда буквально. Ну ладно, девчушка из… э-э…

– Оскалузы. Она выиграла конкурс «Назовите новый мир». Я поражена, что вы не слышали об этом. Там было сотни тысяч предложений, большинство невероятно глупые. Все равно как праздник болванов. Персонал СШИК в здании, где я работала, коллекционировал наихудшие названия. И каждую неделю у нас появлялись новые победители. Мы использовали их для собственного конкурса по наименованию кладовки уборщиков. «Nuvo Opportunus» – это был потрясающий вариант. «Сион-два», «Атланто», «Арнольд» – это настоящий блин комом, думала я. «Splendoramus». И… «Эйнштейния». Забыла остальные. О, вот: «Приют путника» – или вот: «Новообретенная планета», «Cervix», «Хендрикс», «Элвис». И так далее и тому подобное.