В любом случае стоит помнить, что ветер в наших краях – одна из стихий, способная оставить без крыши над головой. Это, между прочим, касается также всяких утлых строений, вкопанных в грунт. Известен не один случай, когда подобные хибары заваливало ветром, а однажды люди, находившиеся в такой халупе, сгорели заживо.

Упоминая о неприятностях, причиняемых ветром, нельзя забывать и о такой на первый взгляд экзотической вещи, как ветропад сухостоя. На самом деле много деревьев в лесу имеют ослабленную корневую систему (отгнивающую. когда дерево умирает). Достаточно сильного ветрового толчка, чтобы такой великан рухнул, сметая всё на своём пути. Поэтому, разбивая лагерь, обратите внимание на стоящие рядом отдельные деревья и попробуйте прикинуть, куда их поведёт, если они, не дай бог, начнут валиться. Такие деревья давили и палатки, и охотничьи избушки; один исследователь в уссурийской тайге в семидесятых годах даже погиб под упавшим от ветра деревом.

Так что испытание сильным ветром на Севере чем-то похоже на испытание пургой. Собственно говоря, ветер и является первопричиной основного количества неприятностей, имеющих под собой метеорологическую подоплёку. А когда к ветру присоединяется дождь…

Мы пили чай на кухне у Миши Гунченко, егеря заказника «Лебединый» в селе Марково. Раздался телефонный звонок, и Лиля, Мишина жена, позвала мужа к телефону. Через несколько минут он, встревоженный, вернулся.

– Поехали на пристань, – забеспокоился он, – надо лодку вытащить. Звонили из Чуванска. Там несколько дней шли дожди, а сегодня посёлок затопило за два часа.

Чуванском назывался посёлок в трёхстах километрах выше Марково по реке Анадырь, и, признаться, известие о его затоплении я воспринял довольно спокойно. Дело-то обычное: на Севере постоянно какая-нибудь гадость случается. Ну не приспособлены эти места для человеческой жизни, и всё тут. Тем не менее беспокойство приятеля передалось и мне. Через десять минут мы на мотоцикле уже ехали в сторону поселковой пристани.

Дождь готовит удар.

Погода стояла пасмурная: дождик с верховий Анадыря, похоже. Добирался сюда. Вода ушла далеко вниз, от уреза воды до сараюшек поселян было не меньше четырёх метров. Миша критически оглядел пристань и сказал:

– Придётся тащить. Хорошо, лодка – не «Прогресс».

Замечу, что вес «Прогресса» – двести пятьдесят килограммов, а у Миши была маленькая старая «Обь», которая тянула меньше чем на сотню. Мы подхватили её вдвоём и в несколько приёмов вытащили на самый верх. Дотошный Гунченко сунул её между сараями, привязал в нескольких местах, подёргал, наконец удовлетворённо заметил:

– Никуда не денется.

Всё это происходило под оживлённое подгагатывание весёлой пристанской братии. «Гунченко лодку в квартиру себе понёс».

Дождь тем временем усиливался и под конец нашего мероприятия лил уже как из ведра. Я уже начал думать, что Миша не так уж и неправ. А народ на пристани не унимался.

– И чего это вы её дальше не потащили? Привязали как-то несерьёзно. Надо бы тросом железным привязать. К блоку бетонному! Гы-ы-ы!

И народ немедленно выпивал водки.

Михаила все эти реплики нисколько не трогали. Время от времени он только что-то подборматывал, вот. дескать, посмотрите, что будет, когда небо на землю упадёт.

Когда мы на мотоцикле возвращались в посёлок. вода с неба текла прямыми струями – как из-под дождевальной машины…

Перед бурей.

Важнейшим из искусств в посёлке Марково в то время являлось кино. Но не из-за слепого подражания классикам марксизма. Просто в посёлке Марково в то время не было телевидения. Поэтому вечерами поселковый кинотеатр был набит независимо от репертуара. Кинотеатру составляла конкуренцию пожарная часть, где также был кинопроекционный аппарат и некоторое количество краденых бобин с фильмами.