(Вопрос: интересно, почему нет заклятий для починки обычных вещей? Ответ: в этом нет нужды, поскольку мы живем в удобном мире, где имеется все необходимое для комфорта. Напомните мне, чтобы я занялся этим, когда выдастся свободная минутка.)

Мне никогда не приходило в голову поинтересоваться, «почему» или «кто». Естественно. Чего тут думать, если заранее знаешь ответ.

Меня не готовили в дозорные, но с годами я все же стал им. Причина довольно банальна – хорошие способности. Хочу предостеречь тех, кто жаждет вступить в Орден: хорошенько подумайте, прежде чем демонстрировать свои таланты в чем бы то ни было, – никогда не угадаешь, к чему это приведет. В молодости, окончив учебу, я получил первое военно-полевое задание: выявить и нейтрализовать вероотступников – мы называли это «охотой на ведьм». А вот вам так говорить не следует, это неприлично. Я считал: проявлю себя, приобрету почет и славу, создам себе имя. А на самом деле? Мне стали доверять наигрязнейшую работу, за которую никто не брался. И с тех пор так оно и продолжается, я всеобщая палочка-выручалочка, когда надо укротить какого-нибудь распоясавшегося необразованного кретина.

Гнато, как и я, неплохо разбирается в таких делах, но он хитер. Он нарочно запорол первое задание, пришлось старшим спасать его шкуру и расхлебывать кашу. На его карьеру это никак не повлияло, но с тех пор его никуда не посылали. Сулпиций же не отличит необученного кандидата в волшебники, даже если отправить их вместе в баню, поэтому вопрос отпадает сам собой.

Охоту на ведьм приятным времяпрепровождением не назовешь, а уж эту… Я провел на болоте пять часов в невыносимой боли и все еще не добрался до места.

Я прибавил шагу, чтобы наверстать упущенное время. В горах я плохой ходок, а Месоги кишит всякой гадостью. Когда я добрался до Риенса, было темно, хоть глаз коли. Конечно, я знал дорогу. Риенс находится в шести милях от моей родной деревни.

Покинувшие Месоги и осевшие в больших городах счастливчики редко возвращаются сюда. Богатые, успешные купцы разглагольствуют на званых обедах о родных красотах – водопадах Шерии, небесных просторах Бохека, закатах на заливе Белуаза, и только выходцы из Месоги молчат в тряпочку, притаившись, дабы небрежное произношение гласных не выдало их с головой. Пятнадцать лет я не был в родных краях. Любое другое место изменилось бы за такой промежуток времени. Но не Месоги.

Все те же осыпающиеся каменные стены, ветхие крестьянские домишки, заросшие чертополохом и вереском пастбища, изрезанные колеями дороги, грязные обочины, мрачные небеса, тощий шелудивый скот и мерзкие, жалкие людишки. Говорят, человек – плод той местности, где он родился, и, к сожалению, с этим невозможно не согласиться. Всю жизнь борюсь с въевшимися в плоть и кровь местными привычками, однако отчасти благодарен своим корням. Они сформировали мой характер, помогли мне стать трудолюбивым, порядочным, честным, терпеливым, терпимым – полной противоположностью этим людишкам, даже отдаленно не напоминающей нрав жителей Месоги. Не люблю я туда возвращаться, ей-же-ей.

Риенс – типичный городок Месоги, взгромоздившийся на вершину холма, поэтому приходится карабкаться целую милю, истекая поˊтом и источая соответствующий запах. Попутно обращаешь внимание на толстые стены из красного песчаника, городские ворота, которые сгнили полвека назад, и никто с тех пор так и не удосужился их сменить, одну длинную улицу с постоялым двором и молельным домом посредине. Жители Месоги поколениями воровали овец друг у друга. В сорок лет ты уже старик. Мой отец был кузнецом, ковал наконечники для стрел.