Полуподвальное помещение было огромным и занимало все пространство под домом. В нем было довольно темно, единственное окно выходило на улицу внизу фасада, куда не попадало солнце. Голый деревянный пол, только в углу, у большого квадратного дивана-кровати лежал коврик. Стены тоже голые, только на дальней, противоположной окну, висела мишень. У другой стены стоял большой шкаф и рядом с ним два длинных стола, заваленных книгами. Под мишенью большой письменный стол с зажженной лампой, за которым сидел Краймонд в очках без оправы и что-то писал. Он поднял голову, увидел Джин, снял очки и потер глаза.

Джин пошла через всю комнату к нему, чувствуя, что сейчас упадет, не дойдет. Схватила стоящий рядом стул, подтащила к столу и села лицом к Краймонду. Потом тонко, по-птичьи всхлипнула.

– Что случилось? – спросил Краймонд.

Джин не смотрела на Краймонда, просто была не в состоянии смотреть ни на что в отдельности, поскольку помещение – мутное оконце, лампа, дверь, диван со старым сбитым ковриком возле, мишень, белый лист бумаги, на котором писал Краймонд, лицо Краймонда, его рука, очки, стакан воды, килт, непостижимым образом оказавшийся внизу, – все слилось как бы в светящееся колесо, медленно вращавшееся перед ней.

Краймонд молчал, выжидая, глядя на нее, пока она ловила ртом воздух, мотала головой и жмурилась.

– То есть что значит «что случилось»? – сказала Джин. Сделала несколько глубоких вдохов. – Ты хоть сколько-нибудь спал?

– Да. А ты?

– Я нет.

– Так, может, лучше поспать? Наверху в задней комнате есть диван. Боюсь, правда, постель еще не убрана.

– Значит, не ждал меня.

– Обычная неаккуратность.

– Так ты ждал меня?

– Конечно.

– Что бы ты стал делать, если бы я не пришла сама?

– Ничего.

Они помолчали. Краймонд проницательным, несколько усталым взглядом разглядывал ее. Джин смотрела под стол на ноги Краймонда в коричневых шлепанцах.

– Так это твой килт.

– Взял напрокат. Это можно сделать.

– Вижу, ты еще не расстался с мишенью.

– Это символ.

– И с оружием. Скажешь, что и это символ?

– Да.

– Ты давно это задумал?

– Нет.

– А как достал билет на бал, все ведь было распродано?

– Попросил Левквиста.

– Левквиста? Я думала, ты с ним поссорился много лет назад.

– Я написал ему и попросил билет. Он прислал билет, приложив саркастическую записку на латинском.

– А если бы не прислал, что бы ты делал?

– Ничего.

– Хочешь сказать… а, неважно. Как ты узнал, что я буду на балу?

– Лили Бойн сказала.

– Ты не думал, что это я ее подучила?

– Нет, не думал.

– Я тут ни при чем.

– Знаю.

– Ну а Лили Бойн?

– Что «Лили Бойн»?

– Ты ведь пришел с ней.

– Так принято, приходить с партнершей.

– А не для того, чтобы сохранить лицо, если бы я проигнорировала тебя?

– Нет.

– Знал, что такого не случится?

– Да.

– Ох, Краймонд, почему… почему… почему сейчас?

– Ведь сработало, да?

– Но послушай, а Лили…

– Не будем о пустяках, – сказал Краймонд. – Лили Бойн – ничто, она стремилась познакомиться со мной, я обратил на нее внимание, потому что она знает тебя. Она мне нравится.

– Почему?

– Потому что она ничто. Полный ноль. Сама себя таковой считает.

– Ты находишь ее отчаяние забавным?

– Нет.

– Хорошо, забудем о ней, я понимаю, почему ты использовал ее. Что ты писал, когда я пришла?

– Книгу, над которой работаю уже какое-то время.

– Ту самую?

– Книгу, если угодно, ту самую.

– Скоро закончишь?

– Нет.

– Чем займешься, когда закончишь?

– Изучением арабского.

– Могу я помогать тебе в работе над книгой, собирать материалы или еще что, как я уже делала?

– Это уже пройденный этап. Вообще, тебе надо писать что-то свое.