Мы бежали к горизонту.

Я падал уже пятый или шестой раз, и на меня обязательно кто-нибудь наталкивался. Слишком уж тесной кучкой, прижимаясь друг к другу, шел в атаку наш отряд.

Снег набился повсюду: в кроссовки, в джинсы, под куртку. Снег таял, и я был мокрым насквозь, словно под дождем. Только движение не давало мне замерзнуть.

Воздух мерцал оранжевыми искрами: поднятая нашим бегом снежная пыль светилась под прожекторами.

До металлической стены, отвесно поднимающейся в небо изо льда, оставалось метров пятьдесят. Купол вначале шел вертикально вверх, затем начинал круто изгибаться, набирая над нашим островом почти максимальную высоту. Основание купола было занесено снегом, целыми холмами снега… Мы уже карабкались по сугробам, приближаясь к решетчатой стене.

Первым ее коснулся Толик. Он бросился на стену не замедляя бега, лишь выставив перед собой руки, и я даже успел испугаться, что никакой стены не окажется, что это будет очередной мираж, за которым тянется все та же снежная равнина… Или что металлические прутья сантиметровой толщины, сплетающиеся в решетчатые блоки, окажутся под напряжением, встретят Толика фонтаном белых смертоносных искр.

Но этого не случилось. Толик налетел на стену, вцепился в прутья, пытаясь затормозить. Не сумел и ударился лицом о небесную твердь.

Тяжело дыша, на подламывающихся после бега ногах, я подошел к нему. Толик повернулся ко мне лицом: разбитым, с кровью, текущей из многочисленных ссадин, и счастливо улыбнулся:

– Добежали. А еще говорят, что до горизонта не добежишь… Врут, выходит…

Стена казалась нерукотворной, чем-то природным, как горы или полярный айсберг. Размеры ее подавляли, заставляли невольно опускать глаза.

Крис с тревогой оглядывал нас. Он понимал, что сейчас, вопреки всем его правилам, сложилась ситуация, когда думать стало вредно. Надо действовать, пока еще сохранились остатки безрассудной отваги, пока нас не испугали нечеловеческие размеры купола.

– Делимся на три группы, – отрывисто произнес он. – Первая – Тимур, Толик, Илья. Вторая – Меломан, Малёк, Дима. Третья… Мы с Томом. Встреча здесь, через час… примерно. Тим, держи.

Он протянул Тимуру Риткины часы.

– А что делать-то? – хмуро спросил Меломан.

Крис взмахнул рукой, указывая на чернеющие метрах в пяти над нами отверстия туннелей.

– Исследовать эти симпатичные коридоры. И познакомиться с теми, кто в них живет.

Меня затрясла мелкая дрожь. Почему-то при виде темных провалов в решетчатой стене представлялся исполинский муравейник. Казалось, еще мгновение, и в отверстиях покажутся чудовищных размеров насекомые…

– Пошли, – коротко приказал Крис и начал карабкаться на стену. Я чуть задержался, чтобы отстегнуть и бросить на снег рукава куртки. Если там кто-то есть, драки нам не избежать.

Лезть было легко: решетчатая стена представляла собой самую широкую в мире лестницу. Через полминуты мы с Игорьком и Меломаном стояли в тесном туннеле. Сделан он был из металлической сетки, как и весь купол, но с гораздо меньшими ячейками: по ним можно было свободно идти, ноги не проваливались. Оранжевый свет проникал в туннель лишь снаружи, в глубине таилась тьма.

– Я пойду первым, – неожиданно сказал Малёк.

Некоторое время туннель вел горизонтально, все дальше и дальше удаляясь от внутренней поверхности купола. Затем почти под прямым углом развернулся, уводя вверх.

Вокруг было темно. За решетчатыми стенами царила тишина, лишь изредка мы проходили мимо неразличимых во мраке, но слабо гудящих аппаратов. Несколько раз слышался звук, похожий на плеск медленно текущей воды. Один раз – что-то вроде тонкого звона, словно в металлическом ящике пересыпали стеклянные осколки.