Наше героическое плавание в шторм все больше походило на какую-то пародию. Вокруг свирепствовала страшная буря. Ураган гнал по небу лохматые сгустки туч. Светящиеся щупальца молний рывками тянулись к бурлящей воде. Одна за другой прокатывались такие огромные волны, что было непонятно, каким чудом еще не смыты все замки вместе с их обитателями. А с нами ничего не происходило.

Конечно, мы вымокли от волн и дождевых струй. Под палубным настилом плескалась просочившаяся в щели вода. Развалилась каюта, в конце концов! Но если я хоть немного понимал в мореплавании, то шторм, в который мы попали, был сильнейший, из тех, в которые тонут и большие современные корабли. Мы же продолжали плыть. Буря оказалась гораздо страшнее на вид, чем на самом деле. Она напоминала индийский фильм, где противники полчаса мутузят друг друга всем, что попадается под руку, а потом расходятся со слегка растрепанными прическами. Театральщина какая-то.

– Дима!

Я повернулся к Инге. Она молча смотрела на меня. Спутанные мокрые волосы закрывали ее лицо.

– Что?

– Дай руку!

Она крепко сжала мои пальцы. И отвернулась. Секунду я не мог ничего понять. Сознание выхватывало какие-то отдельные детали: тоненькие плечи, облепленные потемневшей от воды футболкой; штормовка, скрученная в жгут и завязанная узлом на животе; согнутые в коленках ноги, упирающиеся во вколоченный в палубу меч… Потом до меня дошло.

– Инга, не бойся… – чувствуя, как перехватывает голос болью и нежностью, прошептал я. – Не бойся.

Инга повернулась ко мне и уткнулась лицом в плечо. Ладонь ее сжалась еще сильнее.

– Дима, ты будь со мной…

А куда я могу деться-то? В штормовом море, на крошечной шлюпке. Но я даже не улыбнулся ее просьбе.

– Конечно, Инга… Ингушка… Ингуля…

Мои губы шептали уже что-то такое, невообразимое, сумасшедшее, что могло прозвучать только сейчас, на волосок от гибели, в грохоте волн, заглушающем слова.

– Не бойся… Ты же видишь, с нами ничего не делается… Инга…

Она чуть-чуть повернула голову, и наши взгляды встретились. Как тогда на мосту, где мы узнали друг друга.

– Инга…

…Я рад, что ты со мной. Я подлец, но я рад, что ты попала на Острова. Я мерзавец, но я рад, что ты со мной в шлюпке. И ты знаешь о моей радости, но прощаешь: потому что счастлива от того же.

– Шторм кончится, и я снова не решусь сказать… – прошептал я.

Инга качнула головой – не слышу!

– Знаю, – не повышая голоса, сказал я. – Ингушка… У тебя имя холодное и прозрачное, как осколок льда. Я боюсь сделать его теплее, словно оно может растаять. Мы выберемся, честное слово, только я опять стану теряться. Я и говорю-то потому, что ты не слышишь.

– Я слышу, – прошептала Инга. – Только ты все равно говори.

Меня трясло. Господи, ну конечно, ведь наши лица почти соприкоснулись. А может быть, то, что я сказал, нельзя заглушить никаким шумом.

Мимо нас пронеслась очередная волна. То есть она рушилась прямо на шлюпку, но «Дерзкий» лишь чуть качнулся, а пенистый водяной горб уже вспухал за кормой. Фантастика, и только. Я проследил взглядом плавно катящуюся волну – словно кто-то протащил исполинскую трубу под тугой темно-синей резиной. И почувствовал, как на спине ледяными иголочками выступила дрожь.

Из-за гребня волны, медленно и неспешно, презрительно вскинув на мачтах белые крылья парусов, вырастал корабль Безумного Капитана.

Он был огромен. Куда больше, чем мне когда-то показалось. И вид у него был такой настоящий, что и дураку понятно: на Островах построить его было невозможно. Неужели пришельцы не поленились притащить корабль с Земли? Но зачем?