Одевшись, я секунду поколебался, обдумывая маршрут. Либо в «официальное» помещение на первом этаже, либо просто на мост. Спускаться было дольше, и я выбрал второй, «мальчишеский» вариант.

Когда через несколько минут я вернулся, причина, разбудившая меня, исчезла. Попросту говоря – вылилась с моста в океан. Но и сон улетучился – наверное, его сдуло ветром. Идти досыпать уже не хотелось. Я спустился на этаж ниже, подошел к дверям Тронного зала. Оттуда доносились голоса, лился неяркий красноватый свет горящего камина. Заглянув в зал, я увидел привычную, повторяющуюся в последнюю неделю множество раз сцену. Крис вербовал сторонников.

– Это очень просто! Очень просто! – Глаза у Криса азартно поблескивали. Может быть, это отражалось пламя? Но и голос был возбужденным, зажигающим ничуть не хуже настоящего огня. – Правила соблюдаются! Да, возможно, что мы лезем в непредусмотренную лазейку. Но и наказать нас за это не вправе!

– А если накажут? – Собеседника Криса я знал плохо. Он пришел на остров поздно вечером, через территорию Двадцать четвертого острова. На своем, кажется, Двадцать седьмом, этот худой, нескладный парнишка не был предводителем. Но он был русским, а большинство остальных – итальянцы и шведы. Пришельцы старались более или менее соблюдать национальный состав островов, хотя причины, соединившие темпераментных жителей Апеннин и юных скандинавов, оставались загадкой.

– Если накажут… – Крис нехотя пожал плечами. – Не знаю. Но стоит рискнуть. В Конфедерации уже три острова – пока нас не трогают. Победить в одиночку нет шансов ни у кого.

– Что мы должны делать в Конфедерации? – помолчав, спросил мальчишка.

– Не сражаться с островами Конфедерации.

– И все?

– И все. При желании можно помогать другим островам бойцами или просто обмениваться информацией. Ходить в гости…

Мальчишка вдруг лукаво и беззаботно улыбнулся:

– А ходить в гости мне понравилось!

Я отошел от двери. Кроме Криса и его сомневающегося собеседника, в Тронном зале сидели еще Ахмет и Тимур. Командир Двадцать четвертого внимательно слушал разговор, а Тимур, похоже, просто дремал на диване. Днем на острове Алого Щита был и предводитель Двенадцатого – тот самый добродушный Джордж-Салиф, что когда-то выдавал себя за дикаря. Он ушел перед самым разводом мостов, договорившись с Крисом о совместных действиях на завтра.

Постепенно возвращалась сонливость. Я постоял в нерешительности… И вдруг, неожиданно для самого себя, пошел к сторожевой башне. Вроде бы и недалеко идти, посмотришь с берега – башня вырастает над самыми окнами Тронного зала. А по коридорам приходится петлять минут пять. Мне даже пришла в голову шальная мысль – начертить на бумаге тщательный план замка и разобраться как следует с этими переходами… Пришла и исчезла. В шум ветра вкрался посторонний звук. Не слишком редкий, впрочем, для Островов.

Кто-то плакал. И нетрудно было сообразить, кто именно.

Комната под башней делалась то ли как пороховой склад, то ли как тюрьма. Тюрьмой она и служила последние дни.

Привстав на цыпочки, я заглянул в узкую щель, прорезанную в железных листах двери. Разумеется, ничего видно не было. Тьма. И едва намечающийся серый квадратик окна, перечеркнутый прутьями решетки.

– Игорек… – нерешительно позвал я.

Плач прекратился, скрипнула койка. На полу Малёк проспал лишь первую ночь, после этого Меломан и Илья, с молчаливого согласия остальных, притащили ему постельное белье и кровать.

– Дима? Да? – Голос Игорька задрожал.

– Ага, не бойся, – со смутной жалостью ответил я.