На техническое обслуживание дракона у нее теперь уходило до получаса. Как отцу удавалось делать все за десять минут, она не понимала, да и ей нравилось работать не спеша. Дракон терпеливо стоял на площадке, расправив сначала одно крыло, потом другое, пока она осматривала каждый дюйм альхрома. Со стальной губкой в руке, она счищала все, что имело дерзость выглядеть как пятно. Ржавчину она встречала всей яростью шлифовального станка, засаленной тряпки и нескольких слоев воска. Две вмятины у дракона на передней ноге она, однако, старательно избегала. Только нежно коснулась рукой, проходя мимо. Вмятины будили приятные воспоминания – о дне, когда отец впервые позволил ей полетать самой. Она, конечно, врезалась во все, во что можно, но он только смеялся, сжимал ей плечо и аккуратно поправлял. Да, вмятины стоило сохранить.

Очистив наружную поверхность, она проверила у дракона уровень топлива и залила в бак остатки вчерашней органики. Тот загрохотал, булькнул и изрыгнул короткую жгучую струю выхлопа, прежде чем запустить непрерывный процесс усвоения. У Мили заслезились глаза и защипало в носу, когда она отважилась снова заглянуть в бак, но все, казалось, было в норме. Она удовлетворенно закрыла бак и похлопала дракона по боку. У него не было имени – было бы глупо его называть, как всегда говорил ей отец, – но это не исключало проявления нежности.

– Отдыхай, дружок. Ты сегодня хорошо потрудился. – Она повесила сумку с учебниками на плечо, начертила на чар-панели знак отключения и захлопнула дверцу корпуса. – Приятных снов.

Спуск с крыши гаража вышел неуклюжим: сумка стучала по ребрам на каждой ступеньке лестницы, а когда Мили была на полпути, у нее поплыло перед глазами, но она все же добралась донизу целой и невредимой. Мили не воспользовалась парадным входом в лавку, вместо этого отперев боковую дверь, что вела в квартиру наверху. На лестнице ей пришлось дважды остановиться, чтобы справиться с внезапным головокружением, сожалея о своем альтруистическом поступке с монетой Карла. Что ей эта первокурсница – нужно было сперва поесть!

Свет в квартире горел, заливая приятной желтизной стопки романов, старых дневников, карт, схем, пустые канистры из-под драконьего масла, шестеренки и всевозможные запчасти, которые она не могла распознать.

– Привет, пап, я дома, – возвестила она.

Она положила сумку на ближайшую стопку и вытащила пособие. Не в первый раз задумалась о том, как ей не повезло, особенно учитывая состояние их квартиры, что у папы не оказалось ни одного экземпляра какого-нибудь из нужных учебников. Он никогда не относился к числу тех, кто обучался своему ремеслу по книгам.

Боковым зрением она заметила, что стопка бумаг опасно покачнулась. Мили выровняла ее, даже не глядя, и в этот момент из-под груды бытового мусора вывалился безобразный то ли кот, то ли нечто, когда-то бывшее котом. Приземлился, широко расставив лапы, на стопку писем перед дверью, а когда убедился, что Мили за ним наблюдает, выгнул спину и принялся жутко отхаркивать… что-то.

– Только вот этого не надо! – сказала Мили и схватила кота прежде, чем тот успел вывалить на сегодняшнюю почту комок шерсти или останки домашнего гоблина. Кот бросил на нее исполненный глубокого презрения взгляд и вывернулся, лишь чтобы вновь исчезнуть между стопками книг. Минуту спустя опять раздалось харканье. Мили вздохнула. И это тоже в список.

Она взяла охапку писем и стала листать их по пути на кухню. Счета. Счета. Реклама органического аконита. Уведомление от Ассоциации домовладельцев Конца света. Еще счет.