– Выбор за тобой.

– Решай сам.

– Как хочешь.

– Это твое решение.

– Я соглашусь с любым твоим выбором.

Родительское «да» удовлетворяет маленького ребенка. Но подросток нуждается в праве голоса и выбора в вопросах, касающихся его жизни.

Вот пример уважительного ответа:

Миссис  Α.: «Моя шестнадцатилетняя дочь рассказала мне о своих отношениях с молодым человеком и о своих планах на будущее. Она хотела знать, что я думаю о ее намерениях. Я сказала: «Я верю, что ты сможешь принять правильные решения». Похоже, дочь была довольна. С уважением в голосе она сказала: «Спасибо, мама».

Подросток часто отвечает упрямством на попытки исправить его действия. Он становится недосягаемым и неуправляемым, решив, что никто не сможет повлиять на него или заставить его что-либо сделать.

Как сказал один подросток: «Вести себя плохо – кайф. Паинькам этого не понять».

Другой подросток сказал: «Я знаю, что мой отец всегда прав. Но я хочу, чтобы он хоть когда-нибудь ошибся».

А подросток, находившийся на лечении, рассказывал: «Мой отец – прирожденный исправитель. Когда он видит, что я что-нибудь делаю, он приходит ярость. У него всегда есть лучшее решение – его собственное. Его придирки, как татуировка, отпечатались в моей памяти с помощью ненависти вместо иголок. Мне не нравятся советы моего отца. Я хочу делать свои собственные ошибки».

Без сомнения, несдержанные в выражениях родители не могут научить уважительному отношению. Правда ради самой правды является смертельным оружием в семейных отношениях. Правда без сострадания может уничтожить любовь. Некоторые родители слишком жестко пытаются доказать, в чем, где и почему они были правы. Такой подход может принести только горечь и разочарование. Когда отношения враждебны – факты неубедительны.

Подросткам необходимо уединение, оно позволяет им иметь собственную жизнь. Давая им возможность уединяться, мы демонстрируем уважение к ним. Мы помогаем им приобрести независимость и расти. Некоторые родители проявляют слишком большое любопытство. Они читают письма своих детей и подслушивают их телефонные разговоры. Такое вмешательство может вызвать непреходящую обиду. Подростки впадают в ярость, они чувствуют себя обманутыми. В их глазах вторжение в их личную жизнь – бесчестно и оскорбительно. Как сказала одна девушка: «Я собираюсь предъявить иск своей матери о злоупотреблении дочерним доверием. Она открыла ключом мой письменный стол и прочитала мой дневник». Один шестнадцатилетний юноша жаловался: «Моя мать не уважает меня. Она вторгается в мою личную жизнь и нарушает мои гражданские права, в частности, право наличную жизнь. Она заходит в мою комнату и переворачивает все мои ящики. Она говорит, что не выносит беспорядка. Я очень хочу, чтобы она приводила в порядок свою комнату, а меня оставила в покое. Я специально делаю беспорядок в своем столе, как только она там уберет. Но на мать это не действует».

Некоторые подростки жалуются на то, что родители принимают слишком активное участие в их общественной жизни.

Семнадцатилетняя Бернайс говорит с горечью: «Моя мать наряжается к приходу моего парня и болтает с ним, пока я одеваюсь. Она всегда провожает нас до машины и с нетерпением ждет меня, умирая от любопытства. Она хочет знать все: что он сказал, что я ответила, что я чувствовала, сколько денег он потратил, каковы мои будущие планы. Моя жизнь – открытая книга, каждая страница – общественное объявление. Моя мать прилагает все усилия, чтобы я считала ее своей подругой. Я не хочу обижать ее чувства, но мне не нужна сорокалетняя подруга. Лучше уж я буду одна».