– Танцуйте, разрешение на свободное перемещение по Зордаку и академии в моём присутствии получено.

Лейла на меня накинулась и крепко обняла, да так, что я опрокинулся вместе с ней и от чего ойкнул. В груди что-то кольнуло, и у меня аж слёзы из глаз брызнули от резкой боли.

– Ты чего наделала?! Совсем, что ли, не контролируешь себя? – Тина была возмущена.

– Это не я.

– А кто тогда? Ар, ты как, живой?

– Да вроде живой, и что это было?

– Да я ничего не делала, только обняла, правда!

Тина причитала и обвиняла в том, что Лейла по неосторожности меня «осушила», а та от обвинений отмахалась и наклонилась ко мне, так как я не спешил подниматься.

– Да угомонитесь Вы, это не я! Ему ещё хуже становится. Тина посмотри, на отравление похоже, ты в этом лучше разбираешься.

Следующие несколько часов прошли для меня весело. Я оказался счастливчиком и не потому, что отравился, а потому, что за несколько дней до этого начал принимать малые дозы яда, назначенные мне знахарем, организм укрепился и выработал противоядие. Еще потому что отравление вовремя заметили, хорошо, что я спать сразу не пошёл, так что очистку провели своевременно, а также потому, что находился у дроу, как оказалось, они точечно и аккуратно могут нивелировать действия даже ядов. Так что на завтра меня освободили от занятий и отправили в медицинский корпус. Единственное место, где меня могли отравить, это в трапезной в главном административном корпусе академии. Вот почему мой вопрос с разрешением для дроу решили так быстро. Им нужно было меня задержать. Значит, на территории академии больше нет безопасных мест, и нужно это будет учитывать, особенно во время поединков, поэтому от сна в чужом корпусе, пусть и медицинском, я отказался. До утра точно доживу, а там наведаюсь, и пусть осмотрят. Будь я дроу, то меня мы тут сами лечили, а так у ректора были связаны руки, и ей требовалось подтверждение человеческого медика. Вообще наш ректор была на взводе и не сдерживалась в выражениях.

– За такое головы полетят. Это же нужно было до такого додуматься, чтобы ученика отравлять в стенах собственной академии. Как же я ненавижу людей и их интриги. Оливия, срочно всех собрать в моём кабинете, нужно провести совещание и подготовиться. Не удивлюсь, если завтра обвинять будут во всём нас, что это мы его отравили, и хорошо, если по незнанию, а так могут и обвинить в преднамеренном действии.

И чего суетятся? Пустяки всё это. Сегодня у одного охотника по имени Катя праздник, у неё папа добрый. Хоть в городе ей и сложно, но она выследит и, если надо, то и даст фору любому в выслеживании добычи. А вообще всё интересней и интересней становится.

8. Глава 7 Поединок с Азулой

В медицинском корпусе Кара меня отчитывала за несдержанность. Зря, видите ли, я отказался от присяги.

– Если надо, то новую принесу, невелика беда. Только смысла не вижу. А так у меня хоть руки развязаны, никто в предательстве не обвинит.

– Руки у него развязаны... в спальне нужно руки держать развязанными, а не тут. Ты дознавателям писал заявление о нападении? Нет! Так с чего ты вообще взял, что кто-то будет вмешиваться в дела свободного рода?

Я немного растерялся. Формально, конечно, не писал, но ведь те, кому надо, и так знают. А с другой стороны, если я не заявлял о покушении и не просил о помощи, то кто ж мне помогать будет? Да и дознавателям для проведения необходимых действий нужны основания, чем могло служить моё заявление. В общем, у меня пробелы в знаниях законов, и зерно правды в словах Кары есть. Она-то собиралась на высоком уровне решать дела, через главу клана... А моё отравление? Если я ничего не заявляю, то получается, что меня и вовсе не травили? Кара прочитала мои мысли: