– Может, тебе налить что-то другое? – Он посмотрел на мой нетронутый бокал с мартини.

– Да, если можно, то мохито безалкогольный.

– Окей, сейчас сделаем.

– Та-а-ак, мы продолжаем отрываться на дне рождения нашей Клюквы! – Поля навела на меня камеру. Я помахала рукой. Захар поставил на барную стойку мохито. Я сделала пару глотков освежающего напитка. – Ее строгая матушка хочет прервать наше веселье, друзья! Как вы считаете, это справедливо? Клюкиной сегодня девятнадцать, черт возьми, а ей пора сваливать из клуба! Давайте устроим митинг в поддержку Клюквы! Я требую митинг в поддержку Клюквы!

Я чуть не подавилась мохито.

– Ты в прямом эфире? Серьезно? – крикнула я и потянулась, чтобы вырвать из ее рук телефон. Полька, весело смеясь, ловко увернулась.

– Они пишут: «Долой строгую мамку! Жги, Клюква!» – танцуя, прокричала подруга.

– Лер, а она права, – поддержал ее Захар. – Отрывайся, у тебя сегодня праздник. – И совсем неожиданно накрыл мою руку ладонью. – Моя смена до одиннадцати, а потом я могу присоединиться к вам.

Полька толкнула меня в бок и шепнула на ухо:

– Скажи ему, что мечтаешь провести с ним время, – а затем пододвинула мне под нос бокал с мартини. – Один глоточек для храбрости.

Я смотрела в красивые карие глаза Захара и, черт побери, мне так хотелось остаться в этом клубе, потанцевать, повеселиться, расслабиться! Тем более мой строгий парень предоставил хорошую возможность… Не думаю, что разбужу ее парой глотков мартини – напиваться я точно не собиралась.

Ангел на плече тоненьким голосочком посоветовал вернуться домой, но его голос потонул в доводах внутреннего дьяволенка. Мама же знает, как усердно я работаю, как послушно хожу на все курсы, как помогаю, когда просят, как ухожу, когда вижу, что мешаю. У меня нет свободного времени, я живу по маминому расписанию. Неужели я не заслужила лишний час в клубе? О чем я буду вспоминать в старости? «О, внучок, бабушка тебе сейчас расскажет, как мучилась с грассирующей французской „р“, как играла для гостей „Лунную сонату“ Бетховена и как успешно в детстве отличала лососевый цвет от кораллового под бурные аплодисменты сотрудников маминых салонов…» М-да… Да и Гришка туда же… Нет бы поддержать любимую, остаться еще хоть на часик! Неужели вся моя жизнь пройдет вот так, по чьей-то указке?! Да пропади оно всё пропадом!..

– А ты прав! Да, я хочу забыть обо всем и наслаждаться праздником! – Он сжал мою кисть, подмигнул и удалился к посетителям, которые трясли деньгами и ждали его.

– Гуляем, товарищи, гуляем! Клюкина готова зажигать! – крикнула в камеру мобильного Поля и подняла очередной бокал с мартини. Я – чтоб меня! – взяла с барной стойки свой и чокнулась с ней. А потом отпила. И еще. И еще.

***

– Нет, нет, только не это! Так, спокойно. Всё хорошо, я в порядке, – склонившись над раковиной, я набирала в ладони холодную воду и плескала на лицо, на шею, на зону декольте. – Я не должна опозориться. Зачем я выпила этот чертов мартини, а потом шот… то есть два… или три?

Ни ледяная вода, ни свежий воздух, ни одна таблетка уже не помогут. Взяла салфетку, и, глядя на себя в зеркало, медленно обтерла лицо и шею. Я уже видела этот хищный взгляд, отражающийся в зеркале. Ничего хорошего он не предвещал. Это всё. Она пришла, и ее уже никто не остановит. Достала из своей сумки помаду и аккуратно обвела губы ярко-красным, стащила резинку с волос, потрясла ими в разные стороны, поправила майку так, чтобы немного торчало кружево черного бюстгальтера, заправила майку в юбку, подтянула ее повыше на бедра, подмигнула своему отражению в зеркале.