Эмоции Пич привлекли еще больше зрителей, и Кирос обеспокоенно оглянулся.

– Успокойся, детка! – тихо и сочувственно сказал он. – Поверь, мы все понимаем.

– Рисковать собой – это одно! – тон Сеймаса стал мягче, но только лишь на самую малость. – Но ты собиралась втравить в это других и Джимми! И как ты, собственно, собиралась вовлечь ее в подобное? Она так воспитана, что скорее помрет, чем будет помогать любому демону. Об этом не подумала?

– Подумала. У нас был план. Беллами сказала, что такие, как Джимми, Ключи, они очень особенные. Их ни к чему нельзя принудить, нельзя насильно удержать. Единственное, что имеет власть над Ключом, – это его истинные чувства и искренние привязанности. И они однолюбы, и для своего единственного пойдут на все, что угодно. Вот мы и планировали… ну, побыстрее подтолкнуть ее к кому-то… Сейм, стой, дослушай! – Пич шарахнулась, роняя стул, от вскочившего в бешенстве лейтенанта. – Когда я соглашалась на все это, я едва знала Джимми. Мне было плевать на нее, и единственное, о чем я думала, – это о свободе для меня, для всех нас!

– Даже если и не знала, то это ни хрена не оправдывает тебя! Ты пошла на сговор с врагом и собиралась сдать им своего! – Сейм будто приколачивал каждым словом Пич к месту.

– Пусть так! – ощерилась Пич в ответ. – Так иди и сдай меня командирам!

– Дура безмозглая! Лучше заткнись прямо сейчас! – Сейм опять уткнулся взглядом в стену, стараясь успокоиться.

– Рассказывай дальше, – попросил через минуту Кирос.

– Он велел мне заткнуться! – обиженно ответила девушка, и Сейм закатил глаза и сдавленно зарычал.

– Ладно уж! Короче говоря, план состоял в том, чтобы по-быстрому влюбить Джимми…

– Влюбить? – Сейм вцепился в край стола и тот жалобно заскрипел, перекрывая музыку в баре. – Может, ты хотела сказать, что вы хотели ее под кого-нибудь подложить?

– Нет, влюбить! И с помощью этого возлюбленного управлять девчонкой. Если она влюбилась бы в одного из полукровок, то было бы проще. Любой из нас был бы рад обрести шанс на новую жизнь. Но если бы Джимми втюрилась в человека, то Беллами нашла бы потом способ надавить или посулить, чтобы заставить действовать в наших интересах. Но когда я стала общаться с Джимми и узнавать ее получше… с каждым днем я стала понимать, что не могу больше воспринимать ее, как раньше. Просто как не имеющее значения средство для достижения цели. Она добрая, наивная и практически беззащитная для любой подлости, потому что доверчивая. И она совершенно необыкновенная. А после того, как она мне жизнь спасла, я вообще больше не смогла спать спокойно. Я пришла и сказала все Беллами. Что, мол, не могу так, что хочу все рассказать Джимми. Что или попрошу ее помогать нам добровольно, или будь, что будет. Но я должна быть с ней честной.

– Нет! – неожиданно рявкнул Сейм. – Ты ничего ей не скажешь!

Кирос и Пич удивленно уставились на командира.

– Но почему?

– Потому что сейчас для этого не время. Если расскажешь ей, она не захочет этого понять и мы все потеряем доверие окончательно, – сквозь непроницаемую маску на лице мужчины отчетливо проступило чувство вины.

Кирос откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на Сейма.

– Раз уж у нас сегодня хренов день истины, не хочешь рассказать нам, в чем так конкретно налажал, командир? – с обманчивым спокойствием спросил он.

– Не хочу. Но, видимо, придется.

Широкие плечи мужчины поникли, и Пич, и Кирос с удивлением наблюдали, как СС сидит перед ними, опустив глаза и сжав зубы, так, что выступившие желваки побелели под смуглой кожей.